Муссон

Но вдруг они заволновались, когда трое великолепно одетых арабов быстро направились в их сторону в сопровождении охраны. Том испытал легкий приступ паники, решив, что кто-то обнаружил их присутствие, но люди миновали их, пройдя совсем рядом, и устремились к шатру.

– Тот, что в синем тюрбане, – принц Абубакер, тот, о котором я говорил, – прошептал Батула. – А другие – аль-Синд и бин Тоти, опытные воины и вассалы Абубакера.

Том наблюдал за тем, как все трое вошли в шатер, где лежал пленный Дориан. Англичане сидели достаточно близко, чтобы слышать голоса за кожаной стенкой.

Потом раздался звук удара и вскрик боли. Том приподнялся, но Эболи схватил его за руку и заставил сесть.

В шатре снова послышался разговор, и вскоре Абубакер, нагнувшись, вышел наружу и приостановился, оглядываясь назад:

– Он должен быть живым, Бен Абрам, чтобы умереть не так просто.

Абубакер грубо захохотал и пошел обратно, пройдя так близко от моряков, что Том мог бы коснуться подола его одежды.

– Салам алейкум, великий повелитель, – пробормотал Том, но Абубакер даже не посмотрел в его сторону.

Он ушел туда, где в самом центре лагеря стоял его собственный шатер.

Лагерь постепенно затихал. Люди закутывались в свои накидки и укладывались вокруг костров, а огонь уже догорал, превращаясь в пепел. Том и его люди тоже устроились вокруг костра, который разжег Батула, и накрыли головы, но не заснули. Когда костер догорел, темнота сгустилась.

Том следил за звездами, чтобы знать время. Оно ползло бесконечно медленно. Наконец Том протянул руку и коснулся спины Эболи:

– Пора.

Медленно поднявшись, он направился к шатру Дориана.

Том присмотрелся к стражу, который сидел с задней стороны шатра. Тот ронял голову то и дело, потом вздрагивал, просыпаясь, и снова впадал в дремоту.

Том подкрался к нему сзади и, наклонившись, ударил стража по виску пистолетом. Он почувствовал, как треснула тонкая кость, и страж без звука рухнул вперед. Том сел на корточки на его место и положил на колени мушкет стража.

Он выждал долгую минуту, убеждаясь, что никто не поднял тревоги.

Потом подполз к задней стенке шатра.

Том не мог знать, есть ли стражник внутри, у кровати Дориана. Облизнув губы, он глубоко вздохнул и тихо просвистел первые ноты «Испанских леди».

Что-то шевельнулось за кожаной стенкой, а потом прозвучал голос, которого Том не узнал. Это был совсем не голос маленького Дориана. Это был голос мужчины.

– Том?

– Да, парень. Там внутри спокойно?

– Только Бен Абрам и я.

Том взмахнул кинжалом, и кожаная стенка развалилась. Из прорехи к Тому потянулась рука, бледная в свете звезд. Том схватил ее и крепко сжал, и Дориан потянул его в шатер, где они обнялись, стоя друг перед другом на коленях.

Том хотел заговорить, но у него сорвался голос. Он снова обнял Дориана изо всех сил и еще раз глубоко вздохнул:

– Благослови тебя Бог, Дориан Кортни. Я просто не знаю, что сказать.

– Том…

Дориан протянул здоровую руку и сжал пыльные густые волосы на затылке брата:

– Как же я рад видеть тебя!

Английские слова давно стали чужими для его языка, и он заплакал, переполненный и слабостью от раны, и огромной радостью.

– Не надо, Дорри, или ты меня расстроишь, – запротестовал Том и отстранился, чтобы вытереть глаза тыльной стороной ладони. – Давай выбираться отсюда, парень. Ты тяжело ранен? Можешь идти, если мы с Эболи тебя поддержим?

– Эболи? Он тоже здесь? – Голос Дориана дрогнул.

– Я здесь, Бомву, – проворчал прямо ему в ухо Эболи. – Но для этого будет время позже.

Он затащил убитого стража сквозь дыру в шатер. А Том уложил его на тюфяк, на место Дориана, и накрыл одеялом.

Бен Абрам тем временем помогал Дориану одеться и спрятать сияющие рыжие локоны под тюрбан.

– Помоги тебе Бог, аль-Салил, – прошептал он и повернулся к Тому. – Я Бен Абрам. Ты меня помнишь?

– Мне никогда не забыть ни тебя, ни твою доброту к моему брату, старый друг. – Том сжал руку врача. – Да будут с тобой все благословения Господа!

– Ты сдержал свою клятву, – тихо сказал Бен Абрам. – А теперь вы должны связать меня и сунуть в рот кляп, иначе Абубакер жестоко со мной обойдется, когда обнаружит, что аль-Салил исчез.

Они оставили в шатре связанного Бен Абрама и вывели Дориана через заднюю стенку шатра. Снаружи они поставили его на ноги, поддерживая с обеих сторон. Затем медленно двинулись через сонный лагерь. Батула и Люк Джервис ушли вперед, двигаясь как темные призраки. Когда они огибали один из лагерных костров, какой-то араб проснулся и сел, глядя, как они проходят почти рядом с ним. Но не увидел ничего подозрительного и снова улегся, накрыв голову.

– Держись, Дорри, – шепнул Том. – Уже почти дошли.

Они добрались до опушки леса, и, когда деревья сомкнулись за ними, Том едва не вскрикнул вслух от облегчения. Но тут же резкий голос окликнул их по-арабски.

– Что вы за люди? Стоять, сообщите, кто вы!

Том потянулся к мечу под одеждой, но Дориан перехватил его руку и ответил:

– Да будет с тобой мир, друг. Я Мустафа из Мухайда, и меня одолела дизентерия. Друзья помогают мне найти уютное местечко в кустах.