Мутация. Начало

Сосед не выдержал и побежал вниз. Вскоре послышалось, как хлопнула дверь его квартиры и лязгнул замок.

— Что будем делать с этим? — спросил мичман Ивана, указывая лезвием на мертвеца Голос его звучал спокойно, даже как-то буднично. — Твои предложения?

— Вытащить его на улицу, — ответил парень. — Пусть уроды порадуются.

— Плохая идея, — сразу отрезал мичман. — Нам не нужны тут уроды. Не нужно, чтобы они считали наш двор шведским столом.

Иван почесал затылок, что означало высокую степень его задумчивости.

— Если нельзя вниз, — наконец изрек он, — тогда остается тащить его наверх. На чердак. Пусть там воняет.

— Это вариант, — кивнул мичман. — Только давай вначале затащим хабар домой.

Так и поступили.

Пока таскали, тот, которого нокаутировал Иван, стал приходить в себя. Он заворочался, застонал.

Иван вопросительно посмотрел на мичмана. Тот долго задумчиво смотрел на горе бандита. Он не был убийцей или маньяком. Он понимал ценность человеческой жизни. Не смотря на весь хаос снаружи, он понимал, что, отнимая у кого-то жизнь, он теряет частичку своей души. Но еще он четко осознавал, что люди, которые попытались их ограбить, не собирались оставлять их в живых. Если бы у них получилось осуществить задуманное, они с Иваном валялись бы сейчас на полу, испустив дух. Потом эти трое пошли бы к ним домой, а там Олеся — жена мичмана…

А что касаемо души… Та её комплектация, что дана человеку в мирное время, не подходит для выживания во время конца света. Душе жизненно необходим хороший апгрейд. Иначе, о выживании не может идти и речи. Жестокость к врагу необходима, даже если ты еще неделю назад здоровался с ним за руку и мило беседовал о житейских пустяках.

— Его нельзя оставлять в живых. — Сказал, наконец мичман. Теперь его голос осип от волнения. — Он обязательно повторит попытку на нас напасть. Тебе придется решить эту проблему.

Иван враз побледнел. Где-то в душе он ожидал такой развязки, но все внутри сопротивлялось этому. Одно дело вырубить или даже убить человека в честной драке, но убить того, кто не может больше сопротивляться. Того, кто уже проиграл. Это как добивать пленных.

— Я не смогу, — пробормотал Иван. — Может, выгоним его? Пусть идет, куда глаза глядят. Пусть его лучше уроды сожрут.

— Он не уйдет по своей воле, он живет здесь, — спокойно сказал мичман. — Он приползет домой, оклемается и попытается напасть снова. Голод его заставит. И тогда он не будет уже таким дураком. Он нападет в самый неожиданный момент. Тебе это надо?

— Я не смогу! — Крикнул Иван в лицо мичману. — Я не хочу быть, как он.

— Тогда станешь, как его дружок, — мичман указал на мертвое тело. — Выбор-то не велик.

— Значит стану. — На глазах паренька появились слезы. Еще месяц назад он отпраздновал свое шестнадцатилетие, а теперь его принуждают убить безоружного человека.

Он понимал, что его приемный отец прав. Что если однажды они потерпят поражение, то погибнут все. В том числе и Олеся. С ней не будут церемониться.

У Олеси был рак печени в последней стадии. Она с трудом передвигалась из-за постоянной слабости. Доктора были уже бессильны и прописали ей промедол. Мичман, которого звали Олегом сам колол ей обезболивающее. Когда по улицам ездили патрули и эвакуационные автобусы, у Олега не возникло и мысли отправить жену в адский лагерь при одной из больниц. Все были наслышаны тамошними условиями, когда в домах был интернет. Глупо было надеяться, что кто-то что-то придумает для остатков населения города. Лучше самого себя, никто не поможет.

Поэтому, когда стало понятно, что мир катится в глубокую пропасть, Олег совершил ограбление аптечного склада. Тогда он Ивана не брал с собой. Его напарником был брат Олеси Игорь, который на этом складе и работал. Дельце провернули быстро. Как говорится: без шуму и пыли. Поэтому теперь одна из комнат была завалена коробками с обезболивающими, антибиотиками и черт еще знает, какими лекарствами.

Олеся теперь ни в чем не нуждалась. Она пребывала в постоянном наркотическом дурмане, который затуманивал реальность и сковывал сознание своим ватным опьянением. И это было хорошо, потому что лекарства притупляли боль.

Когда Игорь заболел, Олег не стал говорить об этом супруге. Он позволил брату попрощаться с сестрой, перед тем, как тот уйдет навсегда. Они посидели кружком. Олег с Игорем пили водку, а Олесе дали апельсиновый сок. Иван слышал, как они смеются, словно ничего страшного не произошло. Ему было жутко от мысли, что человек, чей голос он сейчас слышит, вскоре уйдет из жизни. Его не собьёт машина, ему на голову не свалится кирпич. Он сам себя убьет. И он уже знает, когда и где это сделает.