Муза

Мы обнялись: я крепко ее обхватила, и она меня обхватила, вздохнув с облегчением и слегка всхлипывая, ведь моя счастливая реакция еще больше обрадовала подругу.

Синт ждала ребенка в начале апреля. Она была испугана, но испытывала большой душевный подъем, а в то же время беспокоилась, что им с мужем может не хватить на ребенка денег.

– Вы справитесь, – убеждала я Синт, думая о том, как сильно переменится ее жизнь, тогда как моя останется неизменной. – У Сэма хорошая работа. И у тебя тоже.

– А как там Лори? – спросила Синт, промокнув глаза салфеткой. – Давай-ка не увиливай. Вы с ним поссорились?

Я была не в силах скрыть удивление.

– А ты откуда знаешь?

– Ну, я ведь знаю тебя, Делли. А еще я знаю, что, будь у вас все в гармонии, ты бы сегодня проводила время с ним, а не болталась одна. Вон даже согласилась встретиться со старой нудной подругой. Дай-ка угадаю: он признался тебе в любви, а ты пустилась наутек?

– Это не так.

Синт засмеялась.

– Он несчастен, Делли. Несчастен. Ведь он и вправду по тебе сохнет.

– Что? А это ты откуда знаешь?

– Я узнала это от Патрика, а тот от Барбары, а та – от самого парня, который болтается повсюду с таким видом, словно ему руку оторвало. Такой потерянный… И он хороший, Делл. Не будь дурой. Он говорит, что любит тебя, а ты его с обрыва сталкиваешь.

Хотя это было сильным преувеличением, Синт прыснула от смеха.

– А что, если я его не люблю? Почему я должна его любить?

– Ты ничего не должна, Делли. Тебе не нужно спешить. Но ты бы хоть поговорила с парнем. Хоть бы облегчила жизнь его друзьям.

– Лори из тех мужчин, что хотят втиснуть носорога в кроличью нору. Это не работает.

– А ты и есть носорог, Делли, так что, по крайней мере, это развлечение.

Мы расхохотались – я от облегчения, что могу теперь об этом говорить, а Синт по той причине, что ей было весело надо мной подтрунивать, чувствовать себя моложе, дергать за старые связующие нити и чувствовать, что они по-прежнему целы. Я все еще не знала, чего хочу, но загрустила при мысли, что Лори, оказывается, ходит с таким видом, словно у него отняли руку.

Еще пару часов спустя мы с подругой обнялись рядом со станцией метро, и Синт поехала на север по линии Бейкерлоо – в Квинс-парк, где ее ждала новая жизнь. Мы пообещали увидеться до Рождества, и я вспомнила, со смесью горечи и удовольствия, как в былые времена мы обязательно договаривались встречаться раз в неделю.

Я наблюдала, как Синт осторожно спускается по ступенькам, и думала о том, что, наверное, не стоило ее так будоражить. Тут она остановилась и повернулась ко мне.

– Только одно тебе скажу, Делл. Если ты снова будешь говорить с Лори, лучше держи историю про Олив Шлосс при себе.

– Почему? Если это правда…

– Возможно. Но ты ведь не знаешь наверняка, правда ли это?

– Пока что нет, но…

– А Лори хочет продать картину, если я правильно поняла Барбару. Его отчим продает дом, так что картина – все, что у него есть. А если начнешь расхаживать, говоря, что его картина не Исаака Роблеса, то его корабль может оказаться на мели. Не создавай проблем там, где не нужно, Делли. Хоть раз прислушайся к своему сердцу, а не к умной голове.

Я проводила ее взглядом, понимая, что в ее словах есть рациональное зерно, но и поведение Квик нельзя было оставить без внимания.

* * *

Тем же вечером я позвонила Лори, но ответил мне Джерри-ублюдок. Я была в шоке, когда он снял трубку.

– И кто это звонит в воскресенье? – спросил он.

Я мгновенно «включила» тон и произношение диктора Би-би-си. С этим ничего нельзя было поделать: услышав англичанина вроде Джерри, я сразу же пыталась подстроиться под его манеру говорить.

– Это Оделль Бастьен, – представилась я. – Пожалуйста, пригласите к телефону Лори.

– Лоуренс! – крикнул Джерри. Должно быть, он положил трубку у себя в комнате, поскольку я услышала, как он удаляется.

– Кто это? – спросил Лори.

– Не расслышал имени. Но, по-моему, до меня донеслись звуки калипсо.

Последовала небольшая пауза, а потом Лори поднес трубку к губам.

– Оделль? Это ты?

Смесь облегчения и настороженности в его голосе звучала почти болезненно.

– Это я, – сказала я. – Как ты, Лори?

– Нормально, спасибо. А ты?

– И я нормально, – солгала я. – Мой рассказ напечатали.

– Ты звонишь мне, чтобы поделиться этой новостью?

– Нет… я… просто… говорю о том, что произошло. А это я с Джерри говорила?

– Да, с ним… мне очень жаль… Поздравляю с рассказом.

Повисла пауза. Ирония заключалась в том, что я не знала, как подобрать необходимые слова, как объяснить ему, что я по нему скучаю, что с Квик творятся странные вещи, что у моей лучшей подруги скоро будет ребенок, а я чувствую себя как запутавшийся подросток.

– Завтра мне нужно снова быть в галерее, – понизив голос, сказал Лори. – Ты поэтому позвонила?

– Нет, я этого не знала.

– У Рида появилась новая информация от одного человека, который работает в палаццо Пегги Гуггенхайм в Венеции. По всей видимости, там есть пара интересных вещей.

– Понятно.

– Так почему ты позвонила? Я думал, ты больше со мной не общаешься.