Музей бывших Аси Самолётовой

Андрей подошёл и сел рядом, приобнял. Похоже, проникся сочувствием к моим душевным терзаниям. Мы сидели в июньской темноте, пронизанной слабым лучом света от лампы в прихожей. Сверчки продолжали симфонию. Филин изредка выкрикивал что-то на своём, на филинском.

Следующий вечер прошёл почти по такому же сценарию: раздосадованная очередной колкостью, я вышла за ворота и села на траву, наблюдала за домиками, утопающими в зелени. Розоватый закат сменили лёгкие сумерки, вдали зажигались огни. Этот пейзаж был похож на то, что я с детства видела из окна своего дома.

Андрей не вышел меня утешать. «Майнкрафт» интереснее Аси. Он был так искренне рад, что скрафтил компьютер. Я не могла соперничать с игрой, оставалось только переживать из-за недостатка внимания.

Тут я поняла, Андрей был рентгеном. Он чётко видел мои проблемы и безжалостно выдавал диагноз. Я была у него на вечном медицинском приёме. Доктор редко скажет: «Боже, какие восхитительные лёгкие, дайте полюбуюсь ещё!» Нет. Чаще это будет сухое заключение «норма» или возмущённое: «До чего вы себя довели? Бегайте по утрам от пачки сигарет!» Ещё, Андрея с врачами роднил нечитаемый почерк. Я не понимала часть его диагнозов. Ненавижу больницы. Из этой тоже пора выписываться.

Через два дня я была дома.

Июль 2011 года. Второе пришествие

На мне: синие джинсы, чёрная футболка со стразами. В наушниках: Aelyn «Believe in us»

Вернулась домой подавленной. Я рассчитывала на расцвет чувств, летнюю беззаботную влюбленность, духовное восхождение. Не вышло ничего. Ай-ай, напрасно думала, что духовное восхождение — это полёт на воздушном шаре.

Нет, Ася, это перевал, который нужно преодолеть пешком. С тяжёлыми рюкзаками, кровавыми мозолями и одышкой. Я выдержу. Как выдержала пьяные скандалы дома, насмешки в школе, обманы и прочие драмы. Во мне есть сила.

Вечерами мы с Лерой садились за столик на детской площадке с ручками и нарезанными полосами бумаги. Что мы делали? Развивали экстрасенсорику. На каждой бумажке написано слово. Задача: навести руку на бумажку и понять, что примерно там написано.

— Слушай, какая-то свежесть мерещится. Прохладно стало.

— Всё, переворачивай. Смотрим.

— Ветер? Да ладно?!

После мы перешли на другой уровень: одна задавала вопрос, а вторая сидела рядом с закрытыми глазами и говорила, какие картины всплывают в воображении.

У Леры тогда тоже были непростые отношения с мужчиной, который старше её. Он не оставлял определенности: появлялся, клялся в любви и вновь исчезал.

Мы с подругой находили много общего в наших положениях — оба мужчины не создавали ощущение полноты отношений. Было ясно, что это временные, но не лёгкие мимолетные романы, а вязкие, драматичные, щемящие душу. Для чего-то обязательные в нашей жизни.

Почему-то мы обе не могли, не хотели завершать страдания, наивно полагая, что подуют южные ветра и отношения внезапно потеплеют. Мазохистки юные.

Мы с Андреем всё ещё общались по телефону. Как-то звоню ему, с беглой мыслью, что не расчесалась. Ой, ну и ладно, телефон же, он не увидит он ничего.

— Привет, милый.

— Привет, овечка моя. Вижу тебя, лохматая ты какая-то, в халатике сидишь.

Вот они, минусы романа с экстрасенсом.

— Почему овечка?

— А ты с каким животным себя ассоциируешь?

— Нууу, — хотела сказать «кошка», но это как-то не солидно и банально. Рысь, наверное.

— Рысью ты бы хотела быть. А на деле ты овечка. Робкая такая, травку жующая на краю полянки.

— А ты тогда кто?

— Я дракон.

— Это не животное, — тихонько радовалась, что подловила.

— Да, я уже не могу ассоциировать себя с простым животным. Во мне есть высшая мудрость. Вот мой мой отец — он змеем был.

— А мама?

— А мама — шлюха.

Я оторопела. Слышала, конечно, что он в разговоре с мамой совсем не стесняется в выражениях, но это уже чересчур.

— Когда я маленький был, она мужиков водила постоянно. Они вместе бухали у нас дома. Я всё видел и понимал.

Я начинала понимать, откуда баррикады вокруг его души, куда я никак не могла подступиться.

— Мне, кстати, сон о тебе снился, — вдруг вспомнила я.

— Даа? И что там было?

— Ты был в костюме клоуна. Штаны ещё такие, в клеточку.

— Точно. У меня был такой номер, в костюме клоуна как раз. Ты не знала о нём.

Он на мгновение задумался.

— Наконец-то ты шевельнулась. Ты то, что мне нужно, то, что я искал.

Неужели южные ветра таки подули и лёд тает? Есть такая сфера, где глобальное потепление — не проблема. Это любовь.

— Ась, а ну-ка вспомни, ещё было что-нибудь последнее время? Ну сны там, ощущения странные?

— Одногруппница переживала, что забеременела. А я точно чувствую, что нет. Так и сказала ей, что не о чем беспокоиться.

— Так, хорошо. Значит, боец, держи задание: берёшь кулёк семечек завтра, лузаешь три штуки, а потом кладёшь кулёк в карман. Сутки носишь этот кулёк, но брать семечки строго запрещено. Поняла?

— Да. Может, леденцы? Я люблю их очень.