Музей бывших Аси Самолётовой

— Свят расскажет, — коротко ответил один из них и хлопнул дверью.

Я оторопела. Что за цирк?

— Алло, Свят? — я немедля принялась узнавать, что происходит, — Рабочие собрали все свои инструменты и ушли.

— Как ушли? Что сказали?

— Что ты сам объяснишь, в чём дело.

— Чё за фигня?

— Ты им платил за прошлую неделю? За позапрошлую я им передавала деньги, со своей карточки снимала. Сняла всю сумму, даже кредитный лимит, надо будет положить обратно.

— Да, конечно, я положу, не беспокойся. Ладно, я им наберу, порешаю. До вечера, Асич!

— До вечера.

Я чувствовала в его голосе нервозность. Что-то было не так. Сильно не так. Неужели, он им задолжал? Но у него же были деньги, я знала.

Спустя неделю у нас работали новые строители. Снесли ещё одну стену, оставшиеся двери. Однажды, бригада покусилась на святое — ванную комнату. Большими молотками, болгарками и самыми разными штуками, названий которых я не знаю, они самозабвенно крушили святая святых. Место, где каждый день тёплой струйкой воды я смывала с себя напряжение.

Это был конец октября. Надо сказать, не самый лучший, в каком-то смысле трагический конец. Дело в том, что на улице похолодало. Сильно. Система отопления была полностью снята, а новая ещё не поставлена. В доме было прохладно, но терпимо. Но, вдруг, настал роковой день, когда вслед за ванной сняли унитаз.

— Предлагаю ходить в туалет на огород: выкопал ямку, сделал дело — закопал. Как кошечка, — посмеивалась Джэгода, — хотя, чего предлагаю, друг вариантов-то и нет.

Возвращение унитаза планировалось через три дня. Я уже продумала, что нужен график посещения огорода, чтобы соседи не следили за моей кошачьей жизнью. И всё бы ничего, и это можно стерпеть, но слишком холодно. Я чувствовала, что низ живота и поясница начали ныть, это не к добру.

— Свят, я, наверное, пока поеду к себе домой.

Он неодобрительно посмотрел на меня.

— Надолго?

— Ну, пока тут не будет более ли менее.

— Ну, езжай, — с обидой в голосе ответил он.

— Мы бы могли снять что-нибудь посуточно, пока тут такое. Я просто не хочу морозить задницу.

— А кто за рабочими будет смотреть?

Промолчала. Иногда поведение Свята доходило до абсурда. Не найдя понимания, я села в Фиалку и поехала домой.

Дома тепло. Дома тёплые батареи, допекались румяные булочки и был туалет. Первые пункты пирамиды потребностей удовлетворялись разом. По стеклу катились тонкие ручейки воды, навевая ностальгические настроения.

Мне даже показалось, что у меня отняли дом моего детства. А ночью в моей голове снова наступило время дебатов, прайм-тайм, прямо как на больших телевизионных каналах.

— Почему я там, где мне плохо, а не здесь?

— А тебе же и здесь было плохо, помнишь?

— Значит, я просто ношу «плохо» с собой?

— Скорее всего.

Вечером следующего дня позвонил Свят:

— Привет! Как дела? — дружелюбно спросил он.

— Хорошо, тепло. А ты как?

— В машине сижу. Ты скоро домой?

— Ну, ты знаешь ответ. Когда будут минимальные условия — тогда и буду.

— И что, если месяц не будет условий — ты месяц будешь там жить? — язвительно спросил Свят. Я отчётливо услышала в этой фразе интонацию Джэгоды. Скорее всего, она сидела неподалёку и суфлировала.

— Да, я не планирую месяц отмораживать почки, — я бросила трубку, спрашивая себя, эгоистка я или права? Странно, что Джэгоду, при всём её стремлении нянчить внуков, не волновало состояние моей репродуктивной системы.

Через два дня трон был вновь установлен в царских палатах и Асино Высочество гордо зашло в дом Свята, как всегда, ударяясь головой о дверные проёмы.

Ноябрь 2013 года. Трудовые будни Свинки Пеппы

На мне: костюм свинки Пеппы. В динамике: реклама торгового центра

Однажды вечером, когда строители уже разошлись, Свят зашёл в дом. Он был бледен. Сел на кресло, выдохнул и сказал:

— Все мои счета заблокированы. Мы не сможем закончить ремонт и… вообще не знаю, что мы сможем.

— Почему? — спросила я.

— Там клиент один, с которым мы судились. Он, в общем, решил отмстить.

Джэгода превратилась в водопад с шумно бурлящим потоком слёз.

— Я же говорила! Говорила! Нечего связываться с этими! Преподавал бы, и всё было бы хорошо! Зачем ты полез в эти долбаные судови?! — Она не унималась, — Я иду обратно на работу, ты, — она указала на Александра Сергеевича, — ищешь что-то денежное!

— Я больше не преподаю, — вставил Свят.

— Как?! — глаза Джэгоды воспламенели.

— Кто-то рассказал о взятках. Там все берут, но я попал под раздачу. А дать взятку, чтобы остаться, мне сейчас нечем.

Все молчали. Я пошла в спальню, Свят — за мной. Он лёг на кровать. Понимала, что сейчас не время слёз и упрёков. Всё, что ему нужно — поддержка. Я молча гладила его по голове, старалась окутать теплом. Другого тепла, кроме моего, в доме не было.

Мне было непонятно, что дальше: смогу ли я получить диплом, на что мы будем жить и как мы будем жить. Но я верила, что это просто время, в которое нужно явить особую силу. Когда-нибудь оно закончится.

— Мы можем продать Фиалку. Это же поможет нам? — предложила я Святу.