Муж-озеро

— Как из Бухенвальда, да? — усмехнулся Ион, заметив ее взгляд.

— Ну что ты говоришь, милый! Все будет хорошо. Идем скорее. Вот так, вот так…

Ион ступал, оставляя за собой мокрые следы. Казалось, его тело тает на глазах, превращаясь в воду. Они добрались до ванной. Тут Ион приостановился, заметив по пути унитаз.

— Погоди-ка, солнышко… Отолью, пока есть возможность.

Справив нужду, он замешкался: рефлекс требовал натянуть штаны, но их не было. Он грустно вздохнул, как будто факт отсутствия одежды был для него самым огорчительным. Танюша помогла ему дойти до ванны и забраться внутрь. Она предусмотрительно проложила дно одной из простыней, и теперь ванна со свисающими по бортам драпировками напоминала старинные живописные полотна, где сановные герои возлежали именно в таких застеленных купелях. Танюша захотела позабавить Иона этим сравнением, и стала вспоминать, кто именно из высокопоставленных лиц прошлого представал перед публикой в ванне с простынями. Перед глазами роились образы, но она не помнила имен. И вдруг на передний план памяти выехала картина «Смерть Марата». О нет, нет, замахала Танюша рукой на свою глупую память. Этого не надо.

Ион не без удовольствия опустился в теплую воду. Спасжилеты были разложены Танюшей так, что образовывалась удобная вмятинка и для головы, и для шеи. Можно было лежать, не шевелясь, и тело никуда не сползало. Правда, в длину Ион в ванне не помещался: согнутые колени торчали из воды двумя покатыми островками. Танюша забеспокоилась, не будут ли они мерзнуть; но тут Ион, собравшись с силами, уперся руками в задрапированные борта и развернул тело. Теперь колени, сложенные в одну сторону, были под водой.

— Тебе тепло, солнышко? — спросила Танюша, поглаживая Иона по голове.

Ион улыбнулся: впалые щеки озарил румянец. Улыбка была не такая, как прежде, когда обнажался весь ряд его длинных желтоватых зубов. Сейчас лишь уголки губ потянулись вверх. Но Танюше и этого было довольно.

— Не волнуйся, милый, ты поправишься! Вот полежишь в теплой водичке и согреешься…

Она знала, что вода будет уходить через неплотную втулку, и приготовилась регулярно подбавлять горячую. Но, когда прошло полчаса и Ион задремал, оказалось, что воды ничуть не убавилось. Правда, она заметно остыла. Танюша поняла, в чем дело: вода уходила, но ее компенсировала влага, сочившаяся из пор кожи. Она быстро придумала, что делать: отчерпала ковшиком немного воды в раковину, а взамен добавила из крана горячей. Температура ванны снова поднялась. Ион слегка пошевелился во сне, что-то бормотнул, но не проснулся. Танюша решила снова попробовать измерить ему температуру. Вода скрывала его тело почти по подбородок, но оставались уши. У Иона ушные раковины плотно прилегали к голове, что он постоянно использовал, засовывая туда ручки и сигареты про запас. Танюша осторожно, чтобы не разбудить его, сунула ему за ухо кончик градусника. Она уверяла себя, что теплая вода в ванне не исказит результат, но вместе с тем толщины заушной щели хватит на то, чтобы нагреть градусник до температуры тела. Минут десять, сидя на корточках, она придерживала рукой градусник, а когда, извлекла его, ртутный столбик показывал 37 и 1. Танюша обрадовалась: повышение температуры ассоциировалось у нее с относительно нормальным течением болезни. Это, по крайней мере, уже не тот загадочный холод, думала она. Она снова и снова выплескивала часть остывшей воды и добавляла горячую. Ион не просыпался, тем самым подтверждая, что она все делает правильно. В какой-то момент ее саму стал одолевать сон. Она принесла пенковый коврик и спальник, расстелила и легла, дав себе слово, что заснет только на пятнадцать минут. Однако лишь только голова коснулась пола, как сознание отключилось. Открыв глаза — наверное, сон продолжался минут сорок — она увидела, что за окном стало заметно светлее. Она немедленно вскочила и прильнула к борту ванны. Ион еще спал, но уже тревожно шевелился: его грудь наполовину выступила из воды. Торчали и колени, сложенные вместе и прислоненные к стенке. Танюша потрогала воду — она была совсем холодная. Боже! Теплая вода ушла, и взамен тело окружил его собственный пот. Танюша поскорее открыла кран. Плеск падающей струи разбудил Иона. Он медленно открыл глаза, вздохнул и поежился.

— Сейчас, родненький, сейчас! Сейчас будет тепленько!

То ли ей показалось, то ли Ион за это время исхудал еще больше. Покрытая волосками кожа груди туго обтягивала выступившие ребра; суставы казались толще, чем руки и ноги, которые они обслуживали. Глаза смотрели из глубоких темных впадин, и большим клювом торчал заострившийся нос. Или все как всегда, просто она измучилась и ей страшно?

— Ничего… мне хорошо, — проговорил он.

Голос у Иона стал совсем слабым. Он уже не улыбался, но внимательно смотрел на нее своими черными глазами, казавшимися из-за худобы еще больше.

— Знаешь, я… я сейчас позвоню в «скорую» и скажу, что у тебя высокая температура! Совру! Пусть делают со мной, что хотят!

Ион попытался поднять ладонь в протестующем жесте, но пальцы даже не добрались до поверхности воды.