Мужчина для нее

Она покачала головой.

- Я ничего от тебя не хочу, Ник! Но ты мог бы по крайней мере проявить вежливость и выслушать меня!

- Ты думаешь, мне интересно тебя слушать? холодно сказал он. - Разве это не пустая трата времени? Я имею в виду, разве у тебя это не в крови?

Абигейл застыла. Она поняла, о чем он говорит, но все-таки хрипло спросила:

- В каком смысле?

- Ты лишь дочь своей матери, - спокойно заметил Ник. - И так же неразборчива в связях, как и она.

Это не было таким страшным оскорблением, каким должно было бы стать. В конце концов, у Ника просто хватило смелости вслух заявить о том, о чем другие годами лишь шептались по углам. Абигейл любила свою мать, но слишком хорошо знала о ее прегрешениях.

Бессознательно, детским жестом поймав выбившуюся прядь волос, она начала накручивать ее на палец, как яркую, блестящую нитку.

Как поступить теперь? Чем ответить?

Дать отпор, поругаться и приказать ему покинуть дом? Или же поступить как более зрелый человек?..

Она оставила в покое свои волосы.

- Я не собираюсь отрицать, что у моей матери были любовники, когда она была замужем за Филипом, - сказала Абигейл, изо всех сил сдерживаясь, но все же не смогла скрыть горячий румянец стыда, вспыхнувший на ее бледных щеках. - Об этом знали все. - Она сделала паузу и прямо посмотрела ему в глаза. - Включая Филипа, - добавила она, ожидая, что Ник удивится.

- Да, - невыразительным голосом согласился он, никакого удивления не было.

- Ты знал? Знал, что Филипу было известно...

- Об изменах твоей матери? - Он кивнул, затем невесело засмеялся. - О да, Абигейл, я это знал! Филип любил твою мать, но это не закрывало ему глаза!

Она всегда, с детства, тосковала по полноценной семейной жизни и именно этого счастья была лишена. И Абигейл очень тихо сказала:

- Если честно, Ник, у мамы были свои причины для этого.

- Разумеется, были, - согласился он холодно. Похоть обычно главная причина измен, не так ли?

- Ох, Ник, - печально сказала Абигейл. - А теперь у кого только черное и белое? Филип - замечательный человек, но он был почти на сорок лет старше моей матери...

- И это должно заставить меня ее пожалеть, так, что ли? - вопросил Харрингтон. - Заставить с пониманием отнестись к ее неверности, а возможно, даже смириться с этим? Ты в самом деле так думаешь, Абигейл?

- Я только пытаюсь объяснить...

- Никаких объяснений не нужно! - безжалостно оборвал он. - Твоя мать знала, что Филип почти старик, когда выходила за него замуж. Она была сломлена, осталась без поддержки, а Филип был очень богатым человеком, который предложил ей надежную, обеспеченную семейную жизнь!

- И она была к тому же молодой, красивой и страстной женщиной! защищалась Абигейл. - С нормальными желаниями для женщины ее возраста, которые Филип не мог удовлетворить!

- Тогда ей надо было выйти за кого-нибудь, кто был ей ближе по возрасту и мог бы удовлетворять ее, тебе так не кажется? А не выбирать вместо этого материальное положение и роскошь, которые ей дал Филип Ченери! - прямо заявил Ник. - Она выходила замуж, прекрасно понимая, что делает. Она продавала свою молодость и красоту за деньги. Это был бы равноценный обмен, если бы твоя мать соблюдала свой пункт договора. - Он улыбнулся странной улыбкой. - Ты знаешь, как говорят: за все надо платить.

Как могла она спорить с ним, если в душе была согласна с каждым его словом? Абигейл помнила, какая напряженная атмосфера была в доме, когда ее мать завела очередную интрижку, ставшую одной из причин, по которым ее, Абигейл, отослали назад в Англию, в школу-интернат. На этом настоял Филип.

И когда она вернулась в Америку на долгие летние каникулы, тот же Филип окружил ее любовью и вниманием, которых она так жаждала! Фактически отчим был для нее матерью больше, чем ее собственная мать!

Абигейл вздохнула и потерла затылок, пытаясь унять тупую ноющую боль, которая, казалось, не собирается оставлять ее.

Ник наблюдал за ней, и ее усталое движение отрезвило его. Он поднял тяжелый серебряный чайник и стал разливать чай по чашкам. Только увидев это, Абигейл сообразила, что почти ничего не ела и не пила вот уже сутки.

Ник поднялся, подал ей чашку, и она заметила в душистом чае тончайший ломтик лимона.

Он все помнит! Она уже собралась улыбнуться, но тут же одернула себя: только то, что Ник Харрингтон помнит, какой она любила чай, еще не значило, что нужно рассыпаться перед ним в благодарностях! Что ж! Я все еще потерявшаяся одинокая маленькая девочка, подумала она с отчаянием, все так же жаждущая любви, которой не дала мне моя красивая, но очень уж легкомысленная мать! И Абигейл приняла чашку.

- Спасибо, - с автоматической вежливостью произнесла она, но затем поняла, что зря это сказала, и воинственно уставилась на Ника. - С какой это стати я тебя благодарю? - спросила она больше себя, чем его. - Если последние десять минут ты только и делал, что меня оскорблял?

На его лице появилось что-то отдаленно похожее на улыбку; он сидел и потягивал чай.

- Уже лучше, - заметил он спокойно. - Думаю, ты мне больше нравишься как обвинитель, чем как жертва.