Мужчина для нее

- Потому что, во-первых, в мои намерения не входило заниматься с тобой любовью. Я принес тебе чай, но ты спала и была очень красива и привлекательна. И ты выглядела такой умиротворенной!

Покой в тот момент тебе был нужен больше, чем что-либо еще. Так что я даже не стал пытаться тебя разбудить, а просто сидел, наблюдая, как ты спишь, а затем, когда ты пошевелилась... - Он невольно перешел на шепот, хриплый от желания. - Я подошел к тебе помимо своей воли.

- И?..

- Когда ты, казалось, опомнилась и напряглась, наступило какое-то облегчение. Это заставило меня осознать, что я делаю. И остановиться.

Абигейл задала еще один вопрос:

- А если бы это была другая, ты бы остановился?

Ник заколебался, словно не желая отвечать. Он чувствовал, что его ответ может причинить ей боль.

- Нет...

Абигейл заледенела.

- Даже если бы она тоже.., тоже напряглась?

Он задумчиво ее рассматривал.

- Такого со мной прежде не случалось, но есть способы справиться с напряжением, знаешь ли, Абби.

- Ты имеешь в виду.., соблазнение?

- Я имею в виду, что опытный мужчина должен уметь заставить женщину расслабиться - так, чтобы исчезло любое напряжение, каким бы сильным оно ни было.

- Но ты не чувствовал побуждения заставить расслабиться меня?

Он улыбнулся.

- Я чувствовал очень сильное побуждение, но я также чувствовал, что нужно противостоять и не поддаваться ему.

- У тебя хороший самоконтроль, - протянула Абигейл, пытаясь не выдать голосом своего разочарования.

С кислой миной Ник помотал головой, - Поверь, тренировать выдержку не особо приятное дело.

Если жизнь с Орландо чему-то и научила Абигейл, то только одному: единственно правильный способ прожить жизнь - прожить ее честно.

- Так почему же ты это сделал? - спросила она.

Черные брови поднялись двумя надменными дугами.

- Ты очень настойчива, - проворчал он и совершенно неожиданно выпустил ее руку. Ей моментально стало недоставать этого теплого прикосновения кожи. Его кожи. - Потому что это произошло не в то время. И не в том месте.

Она переваривала это молча, сознавая, что ее дальнейшие вопросы могли бы быть расценены как навязчивые. Но что-то заставляло ее расспрашивать еще и еще.

- А теперь? - спросила она.

Ник опять улыбнулся, но Абигейл заметила, что он внезапно напрягся.

- Это то, что называется "бросить перчатку", сообщил он ей мягко. - Ты хочешь спросить, горю ли я желанием и мечтаю ли заниматься с тобой любовью?

Она покраснела, прочитав что-то в его глазах, поняв, какими они были искренними. И еще оттого, что он сумел повернуть разговор таким образом, будто она предлагала ему себя.

- Я совсем не это имела в виду! - отступая, воскликнула Абигейл.

- Ох, ладно тебе, Абби, - мягко запротестовал он. - Я находил твою честность такой освежающей, не надо меня теперь стыдиться. Да, конечно, я хочу заниматься с тобой любовью. Ты очень красивая молодая женщина и умеешь смотреть на меня иногда так, что я почти уверен... - Но тут Ник остановился и покачал темноволосой головой.

- Уверен? В чем? - рискнула она.

- В том, что любовь с тобой была бы чревата сложностями, я имею в виду эмоции, - сказал он наконец. - А это тебе сейчас совсем не нужно...

Но его слова замерли, когда он увидел ее бледное, напряженное лицо и сверкающую тьму глаз.

Ник мгновение поколебался и затем с почти яростным стоном поражения наклонил голову и впился в ее приоткрытый рот. Руки Абигейл обхватили его, как будто она в конце долгого пути попала домой.

Она цеплялась за него, точно за саму жизнь, а он принялся целовать ее так, будто проделывал это в первый раз в жизни. Или, точнее сказать, в последний.

Ее тело немедленно ответило вспышкой возбуждения, а душа наполнилась радостью. Ведь какая-то ее часть боялась, что тогда, в тот день, она приняла желаемое за действительное. Но это была правда!

Ник мог заставить ее почувствовать это блаженство.

И теперь она поняла: это было действительно блаженством!

Абигейл делала языком легкие, по-змеиному скользящие движения, отвечая его языку, и дрожь, которую она почувствовала в нем, заставляла ее таять. Она ощутила сильное возбужденное потягивание где-то глубоко в груди, но, как только ее грудь начала требовать к себе часть внимания, которое Ник уделял ее губам, он отстранился.

Ее руки продолжали цепляться за твердыню его плеч, как если бы он был скалой, за которую она пряталась, и он мягко снял их, будто отделяя от скалы моллюска. Затем Ник встал и отошел от дивана, ничего не говоря до тех пор, пока снова не смог контролировать дыхание.

Абигейл смотрела на него с тревогой и сожалением. Она сама не могла поверить, что была так настойчива! И не с кем-нибудь, а с Ником!

Страх! Опять этот страх. Он опять остановился!

Почему?

У нее отчаянно стучало в висках, а его глаза сейчас казались совсем не зелеными, а черными как смоль. И как ночь. В этот момент они, эти глаза, вызывали в воображении все предметы, которые были темны, таинственны и могущественны. Абигейл дрожала от желания.

Ник поднял руку, чтобы довольно выразительно взглянуть на часы, но Абигейл поняла, что он с трудом сохраняет самообладание.