Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга вторая

…Уже после написания данных строк, натолкнулся на следующие слова Генри Джеймса по поводу его романа «Американец», и не могу удержаться, чтобы их не привести.

Г. Джеймс пишет:

«Мой сюжет как раз в том и состоит, что американец, в силу присущего ему великодушия, отпускает безнаказанным надменного европейца, который надругался над ним и которого теперь он держит в своей власти. Чтобы показать великодушие, я должен показать зло».

Несколькими строками ниже Г. Джеймс сообщает: «Мой следующий роман будет об Americana – о приключениях в Европе женского варианта Ньюмена (герой романа «Американец» – Р. Б.); она также восторжествует над надменным европейцем».

Речь, как вы догадались, шла о романе «Женский портрет». Оказалось, что я был не прав, «ружьё» было, на него следовало обратить внимание, и, по мнению писателя, оно выстрелило. Просто, не думал, что у классика всё сведётся к «присущее великодушие», «надменный европеец», «отпустить безнаказанным», «восторжествовать», и пр.

…название романа

Второе «ружьё», на котором хотелось бы остановиться, касается названия романа «Женский потрет». Невольно возникает вопрос, речь пойдёт о «портрете женщины», или о «портрете женщины», а это различие предполагает различные художественные решения.

В одном случае, «потрет» становится художественным обрамлением, виньеткой. Как в станковой живописи. Мы можем говорить – и нередко говорим – о характере изображённого на «портрете» человека, но это упрощение, уступка наивному взгляду. Главным в «портрете» остаётся цветопись, светопись, композиция. К примеру, в женских «портретах» Ренуара[723], главное не характер женщины, а то, как в том или ином освещении, светится её тело, её кожа. С теми или иными поправками, такой подход можно отнести и к портрету в художественной литературе.

Во втором случае, мы сознательно размыкаем границы портрета как рамки, чтобы перейти, перетечь, в область социальных, нравственных, психологических проблем. Но границы художественности заставляют нас оставаться в границах «перетекания»,

…только постмодернизм позволит себе пренебречь любыми демаркациями…

не переступая в область прямых логических высказываний.

«Психологический портрет» писателя должен сохранять дистанцию от «психологического портрета» психолога, в противном случае мы должны будем признать, что «психологический» портрет в литературе всего-навсего наглядная иллюстрация к психологии.

Напомню, что выше я писал о женском портрете в фильме «Ангел за моим столом» и о рамке-обрамлении-огранении этого портрета, который включает в себя и историю, и ландшафтные практики, и др.

На мой взгляд, Г. Джеймс, как в русских сказках, оказался на развилке двух дорог, – «налево пойдёшь», «направо пойдёшь», – и так и не смог сделать окончательный выбор.

«Налево пойдёшь», чистая эстетика, столь притягательная для писателя. Отсюда почти постоянная тема безупречного вкуса, изящества, утончённости (почти «старый свет»?), даже непосредственного коллекционирования предметов высокого искусства. Как настоящая жертва воспринимается в романе, готовность одного из персонажей продать ради любимой свою богатую коллекцию безделушек в стиле рококо[724] (?!).

Сама героиня «женского портрета», молодая американка Изабелла Арчер отказывается от выгодных партий (американский фабрикант, английский лорд), а выходит замуж за утончённого аристократа Гилберта Десмонда.

Этот Десмонд эстет до мозга костей, живёт среди собственной художественной коллекции, естественно, циник, и столь же естественно, что для соблазнения женщины он выбирает художественные «декорации» Флоренции. Красиво.

Но границы сексуально-артистических страстей, включая сексуально-артистические разочарования, показались писателю тесными – «направо пойдёшь».

«Прошу, осторожно!» – «На ней уже есть крохотная трещинка»: красивая художественная идея, но амбиции романиста оказались много шире. «Эстетика» уступает место модной «психологии».

…время, когда был написан роман «Женский портрет»

Роман «Женский портрет» начал печататься в 1880 году, за десять лет до «Гедды Габлер».

Уже написаны романы О. Бальзака[725], Ч. Диккенса[726], Ф. Достоевского[727]. Сам Г. Джеймс, дружит с И. Тургеневым[728], восторгается его творчеством, знакомится с Г. Флобером[729], Э. Золя[730], Г. Мопассаном[731].

Старший брат Генри, Уильям Джеймс[732], становится одним из основателей прагматизма и функционализма в психологии. Г. Джеймс не мог оказаться вне этой «новой волны». Он с пафосом заявляет:

«Психологические мотивы, на мой взгляд, дают блестящие возможности для живописи словом; ухватить их сложность – такая задача может вдохновить на титанический труд».

…попытка «ухватить сложность»

И Г. Джеймс начинает свою «титаническую работу», чтобы с помощью «живописи словом» передать психологические мотивы своей героини.