Мужчина, который забыл свою жену

Ланч с детьми был незабываем. Ресторанные гиды пока не определили этому заведению количество звезд, но, убежден, это лишь вопрос времени, ибо вскоре на них обрушится все миролюбие и любезность бургер-мафии, обосновавшейся в недрах аквапарка. Люди приходили сюда семьями, на весь день, и поэтому самые удобные места у воды были оккупированы многочисленными «кормушками». Здесь было принято обедать в ультрасвободной одежде – то есть мокрые плавки и ничего больше. Ни в одном ресторане мира не увидишь столь явно и одновременно саму еду, процесс приема пищи и последствия нездорового питания. Постоянных клиентов видно издалека: пускай ресторан без мишленовских звезд – зато настоящие мишленовские человечки, словно составленные из бубликов жира, втискивались в узкие стулья, поедая «вопперы» и чипсы, а объемные животы свисали поверх тесных плавок Speedo. После ланча они брели на мелководье и валялись там, пока активисты «Гринпис» поливали их водой из ведер и пытались столкнуть обратно в море.

– Будьте любезны, гамбургер и… э-э, картошку, пожалуй, и… э-э… лимонад.

– Желаете Большой Обед?

– Разумеется, я желаю пообедать, иначе зачем бы я заказывал эти блюда…

Дети поспешно взяли дело в свои руки, не обращая на меня внимания.

– А когда мама вернется, ты опять переедешь куда-то? – печально спросила дочь, на миг оторвавшись от громадного шоколадно-ванильного коктейля.

– Дилли! Замолчи!

– Да все в порядке, Джейми.

Я с трудом подавил радость, вызванную вопросом. Без сомнения, дочь определенно хотела сказать, что предпочла бы, чтобы я остался с ними навсегда.

– Я тут подумала, что ты мог бы жить в сарайчике.

– Дилли, заткнись!

– Это, конечно, неплохая мысль, но вообще-то, когда люди разводятся, они живут порознь. Я постараюсь подыскать небольшую квартиру как можно ближе к дому – проблема в том, что они все жутко дорогие. Но где бы я ни жил, мы все равно будем часто видеться.

– Я хочу, чтобы ты вернулся домой, – решительно заявила дочь.

– Мне очень приятно это слышать… – Но моя улыбка мгновенно погасла, едва я увидел жуткую гримасу на лице Джейми.

– Нет! Не смей возвращаться! – выкрикнул он. – Вы с мамой опять будете орать друг на друга… – Слезы рекой текли по раскрасневшемуся лицу. Пластиковый стул отлетел в сторону, Джейми вскочил и бросился прочь.

– Джейми! Джейми, вернись!

Я не знал, бежать следом или лучше дать ему время успокоиться. К тому же со мной была еще Дилли, которая, воспользовавшись удобным случаем, принялась таскать картошку фри с тарелки брата.

– Дилли, перестань. Он и так расстроен!

– Если вышел из-за стола, значит, уже наелся. Ты сам так всегда говорил…

Я наблюдал, как мой сын бредет вокруг бассейна, постепенно замедляя шаг, потом садится, все так же возмущенно, – ну, насколько можно быть возмущенным, устраиваясь на пластиковом осьминоге. Убедившись, что он тоже время от времени украдкой посматривает в нашу сторону, я подумал, что картошка все же остывает и глупо было бы напрасно терять ценный продукт. Потом предпринял не совсем искреннюю попытку убедить Дилли, что не следует бежать в бассейн сразу после еды, но, если начистоту, сам не слишком верил этой древней формуле. «Если прыгнешь в воду с полным желудком, обязательно разболится живот. А потом начнутся судороги, и лебедь сломает тебе руку, и бог весть что еще». Так что пока Дилли ждала своей очереди к гигантской горке, я медленно обошел бассейн и присел рядом с Джейми.

– Можешь столкнуть меня в бассейн, если хочешь.

– Да ладно, все нормально.

– Мы съели твою картошку.

– Ну и фиг с ней.

– Понимаешь, я потому и ушел из дома, чтобы вам с Дилли не пришлось больше выносить все это дерьмо.

– Ага, но взамен мы получили другое дерьмо.

– Что ты имеешь в виду?

– Мама плачет ночами в своей комнате. Нам придется продать дом.

– Но постепенно привыкаешь и понимаешь, что новое дерьмо вовсе не такое дерьмовое, как прежнее. Знаешь, я не думаю, что если начну ругаться как портовый грузчик, то вмиг превращусь в крутого папочку…

Джейми наконец-то улыбнулся.

– Хочешь, куплю тебе еще чего-нибудь пожрать?

– Не говори «пожрать», пап, у тебя это глупо получается.