Мужчина, женщина, ребенок

На беговой дорожке царила тишина. Лучи заходящего солнца отбрасывали длинные тени на футбольное поле. Было слышно только, как Дэйвид Акерман бьет мячом в сетку. Берни не находил слов. Он медленно покачал головой и посмотрел вниз на землю сквозь щели в дощатом помосте. Да и что он мог сказать?

— Не знаю, Берни. Это было десять лет назад.

— Во Франции?

— Да.

Наступила пауза.

— Ты ее любил.

Роберт даже обиделся.

— Конечно нет! — выпалил тот.

— Извини, но я тебе не верю, — отвечал Берни. — Я ни за что не поверю, что человек, женатый на такой женщине, как Шейла, способен завести роман с другой, если он ее не любит.

— Говорю тебе, что я не помню, — спокойно проговорил Роберт. — Главное я не знаю, что делать сейчас.

— Любой идиот тебе скажет, Беквит.

— Что?

— Избавься от мальчишки. Быстро. Ни минуты не медля.

Ампутируй эту связь, иначе твою семью поразит гангрена. Тебе ясно?

— Ясно.

— Конечно, когда речь идет о ком-то другом, легко советовать такие вещи.

— Вот именно. Поставь себя на мое место.

— Не могу. Я обсуждал это тысячу раз.

— С кем?

— С самим собой. Ты знаешь, как часто я езжу по командировкам — Майами, Лас-Вегас, Лос-Анджелес. Возможностей у меня хватает. Но я знаю, что Нэнси мне верит, а мой сын меня уважает. Я не могу рисковать, Беквит. И не хочу. Единственный предмет, который я брал к себе в номер гостиницы, это бутылка шотландского виски. Однажды как-то в Вегасе мой клиент прислал мне шикарную блядь. Настоящий соблазн на колесах. Когда я сообщил ей, что этим делом не интересуюсь, она принялась вилять своими немыслимыми формами и осыпать меня всякими неодобрительными эпитетами. По-моему, я даже слезу пустил, когда в последний раз сказал ей нет. Господи, до чего ж я гордился собой. И знаешь что? Я даже Нэнси никогда не рассказывал, как я ухитрился противостоять этой необъятной заднице.

— Как?

— Я сказал себе, что в супружеской игре нельзя допускать ни единой ошибки. Как у Роберта с Шейлой. И я не единственный из твоих друзей, кто так считает. Как она все это выдерживает?

— Боюсь, что с трудом.

— Еще бы! Поэтому ты должен поскорее отправить мальчика домой. Слишком много поставлено на карту.

— Эй, пап! — крикнул с футбольного поля Дэйвид Акерман.

— Что? — отозвался Берни.

— Пора домой.

— Сейчас. Обожди минуту. Сделай сперва пару кругов по беговой дорожке.

Берни снова обернулся к другу.

— Знаешь, Роберт, мне сейчас пришла в голову одна любопытная идея.

— А именно?

— Вот ты профессор статистики.

— Ну и что?

— А то, что ты за всю свою жизнь завел один-единственный роман. Всего на несколько дней. И в результате получаешь сына. Интересно, сколько шансов у человека попасть в такую историю?

— Ох, — с горечью отозвался Роберт. — Приблизительно один на миллиард.

14

— Телятина просто великолепная, Джесси.

— Ты правда так думаешь, мам?

— Я тоже так думаю, — заявил Роберт, хотя его никто не спрашивал.

На протяжении всего обеда он пытался прочесть что-нибудь на лице Шейлы, но оно казалось на редкость непроницаемым. Поговорим потом, решил он про себя.

— Какой чудесный сюрприз, — продолжала Шейла.

— Салат тоже ты приготовила?

— М-м-м… — промямлила Джесси, но тут же сообразила, что если она не раскроет авторство сама, его тут же раскроет Паула. — Вообще-то его приготовил Жан-Клод.

— Неужели? — Шейла попыталась изобразить приятное изумление. — Салат очень вкусный, Жан-Клод.

— Благодарю вас, — робко отозвался мальчик.

— Он каждый день готовил салат для своей мамы, — добавила Паула. — Он еще много чего умеет готовить.

— Да что ты? Это замечательно, — сказала Шейла. Она из кожи вон лезет, а Роберт, черт его побери, вовсе и не думает ей помочь.

— Кто-нибудь хочет еще blanquette? — осведомилась Джессика.

Сперва желающих не нашлось. Все уже наелись. Но жаркого оставалось еще очень много.

— Пожалуй, я возьму еще кусочек, — сказал Жан-Клод. Джесси страшно обрадовалась. Лучше удовлетворить вкус одного француза, чем аппетиты целого десятка провинциальных невежд.

— Можно мы пойдем смотреть телевизор? — спросила отца Паула.

— Неужели ты не можешь хоть раз почитать книжку? — раздраженно отозвался Роберт.

— Их слишком страшно читать, — запротестовала Паула.

— Не понимаю, о чем ты, — удивился Роберт.

— У Жан-Клода в учебнике написано, как душат людей, — содрогаясь от жутких воспоминаний, ответила Паула.

— О чем там речь? — обратился Роберт к мальчику.

— Я читаю историю Франции. Там рассказывается, как Юлий Цезарь расправился с галльским вождем Верцингеторигом.

— Ах, вот оно что, — сказала Шейла. — Это мне напоминает курс латыни мистера Хэммонда. Ты любишь историю, Жан-Клод?

— Да, но только если там не говорится о таких печальных событиях. Я надеялся, что Верцингеториг победит.

Роберт улыбнулся.

— Пойди посмотри телевизор с девочками, Жан-Клод. Это отвлечет тебя от страшных мыслей.

— Пошли, — воскликнула Паула, соскочив с табуретки.

Девочки побежали в гостиную, откуда тотчас донеслись звуки очередного сериала. Но Жан-Клод не двинулся с места.

— Иди, Жан-Клод, это хороший способ попрактиковаться в английском, — сказал Роберт.