Мужчина, женщина, ребенок

— Да, — слегка смутившись, отвечал Жан-Клод.

— Звучит шикарно. Я скоро начну учить французский и как-нибудь приеду к тебе в гости.

— Это будет замечательно.

— Угу… — Паула пришла в восторг от этого приглашения. — А с кем ты разговаривал? Со своим другом?

— Да.

— Это мальчик или девочка?

— Ни то, ни другое.

— Значит, это твоя собака? — совершенно серьезно спросила Паула. Жан-Клод рассмеялся.

— Нет, это старый друг моей мамы. Его зовут Луи Венарг. Он много лет был мэром нашего города.

— Ну да? О чем он с тобой разговаривал?

— Так, о том о сем. Сказал, что будет звонить каждую неделю и узнавать, как я поживаю.

— Жаль, что у меня нет такого друга.

Мальчик грустно посмотрел на нее. Глаза его ясно говорили: зато у тебя есть родители. Но Паула ничего не заметила. И вообще, сейчас она вскочит так же стремительно, как прежде плюхалась рядом с ним на песок.

— Ой, мне пора идти помогать Джесси стряпать.

— Что вы будете стряпать? — Жан-Клоду больше не хотелось оставаться в одиночестве.

— Да что придется.

— Ну, например? — с явным интересом спросил мальчик.

— Мы приготовим обед, чтобы сделать сюрприз маме. Хочешь посмотреть?

— Хочу, — ответил Жан-Клод, вскакивая на ноги.

Когда они шли к дому, их руки случайно соприкоснулись. И запись о радости, которую Паула Беквит при этом испытала, она внесла в особую страничку своей памяти.

На столе лежала раскрытая поваренная книга.

Джессика изучала ее в окружении открытых банок, коробок, бутылок и разложенных кучками овощей. Везде в беспорядке валялись миски и ложки.

— Где тебя черти носят, Паула? Я тут все утро вкалываю!

При виде Жан-Клода, сопровождавшего младшую сестренку, Джесси подавила свой гнев.

— Привет, Жан-Клод…

— Ах ты, боже мой, что за свинюшник! — перебила ее Паула. — Ты чем тут занимаешься, Джесси, стряпаешь или ногти себе красишь?

— Я хочу приготовить Blanquette de Veau[17]. У меня на это часы уходят, а ты, Паула, только и знаешь, что критиковать.

— А что мне, по-твоему, делать?

— Ничего, — раздраженно вздохнула Джессика.

Паула обернулась к Жан-Клоду с разъяснением:

— Джесси изучала кулинарию в школе.

— Вот как, — отозвался гость.

— Ничему мы там не научились, — презрительно фыркнула Джесси. — дальше макарон с сыром никуда не продвинулись.

— Вот бы ты их и сварила, — буркнула Паула. — По крайней мере, было бы что поесть. А это что за мерзость на плите? — спросила она, ткнув пальцем в четыре кастрюли, из которых валил пар, как на школьном представлении «Макбета».

— Ну, Жан-Клод, конечно, и сам знает, а к твоему сведению, в данный момент я работаю над приготовлением Sauce veloute[18], — сообщила Джесси сестре, яростно размешивая деревянной ложкой какую-то вязкую белую массу на сковородке.

— Так ведь это просто тушеная телятина, Джесси. Ты же могла приготовить все это в одной кастрюле.

Жан-Клод почувствовал, что попал в магнитное поле между двумя сестрами.

— Можно, я помогу тебе, Джессика? — спросил он.

— О, это tres gentile[19]. Ты умеешь готовить салат?

— Да, — отвечал Жан-Клод. — Дома это была моя обязанность. Приготовить салат к приходу мамы из клиники.

Девочки не сразу обратили внимание на деятельность Жан-Клода. Но мало-помалу обе оставили свои дела и уже не сводили с него глаз.

Он тщательно отделил друг от друга листья латука и по одному опустил их в воду. Придирчиво осмотрев каждый листик в поисках дефектов, разложил доброкачественные на полотенце и аккуратно разгладил.

Затем достал оливковое масло и уксус, с научной точностью отмерил ингредиенты и налил их в миску. После чего обвел взглядом застывшую от восторга аудиторию и сказал:

— Мне нужен… не знаю, как будет по-английски de l'ail.

— Джесси? — обратилась к старшей сестре Паула.

— Это слово мы еще не проходили. Я сбегаю посмотрю, — и она ринулась в гостиную за словарем. Послышался шелест судорожно переворачиваемых страниц и наконец торжественный вопль: «Чеснок»!

— Вот это да! — сказала Паула Жан-Клоду. — Когда ты вырастешь, ты станешь поваром.

— Нет, я буду врачом, — ответил мальчик.

Джесси торопливо вернулась на кухню и принялась искать чеснок и чесночный пресс.

— Когда они вернутся? — спросила Паула.

— Точно не знаю. Папа бегает по школьной беговой дорожке с этим дебилом Берни. Он придет как раз вовремя, чтобы опоздать к выполнению своей доли работы. Ну а мама — в зависимости от транспорта — должна быть где-то около семи.

— Воображаю, как она обрадуется, когда увидит, что ты приготовила ей тушеную телятину!

— Blanquette. Надеюсь. М-м-м… Жан-Клод, могу я попросить тебя… м-м-м… попробовать соус?

— Конечно, Джессика. — Он подошел к плите, зачерпнул деревянной ложкой соус из кастрюльки и поднес его ко рту.

— М-да… — проговорил он, — очень оригинально.

— Но ведь вкусно? Правда, вкусно? — настаивала Джессика.

— Великолепно, — ответил мальчик.

Это был триумф международной дипломатии.

13

— Ты только посмотри на этого фантастического парня! Просто не верится, что это мой сын. Правда, хорош?

Делая круги по беговой дорожке местной школы, Берни Акерман без умолку расхваливал спортивные достижения сына. А Дэйвид тем временем гонял мяч на футбольном поле.