Мужчина, женщина, ребенок

— Тут Паула запнулась, осознав свою бестактность, и тотчас добавила: — Конечно, было бы еще лучше, если бы ты тоже поехала с нами.

— Спасибо, — засмеялась Шейла и поцеловала ее в лоб. В этот момент хлопнула входная дверь.

— Мама, ты где? — крикнула Джессика.

— Я здесь, Джесси. Я только что вошла в дом…

Джессика ворвалась в комнату, вся красная и в поту.

— Что с тобой, детка? — спросила Шейла.

— Это правда? — голос девочки дрожал.

— О чем ты?

— Насчет папы это правда?

— Я… я не знаю, Джесси. — Надеюсь, что не знаю, подумала она.

— Значит, это правда. Я по твоему лицу вижу.

— Что все это значит? — вмешалась Паула, горя желанием принять участие в семейном кризисе.

Джессика повернулась к сестре.

— Дэйвид мне сказал, что Жан-Клод — папин сын!

— Что? Ты рехнулась?

Паула вытаращила глаза. Не совсем понимая, о чем идет речь, она смутно почувствовала, что случилось нечто ужасное.

— Пожалуйста, — проговорила Шейла, изо всех сил пытаясь удержать разговор в разумных рамках, — пожалуйста, дайте мне объяснить…

Джессика в ярости обернулась к ней.

— Ты сначала скажи, что это правда. Скажи, что Жан-Клод папин… — она не могла заставить себя произнести это слово.

— Да, — спокойно отозвалась Шейла. — Это правда.

Теперь Паула заплакала.

— Нет! — кричала она, отчаянно тряся головой. — Это чистейшее вранье. Он наш папа. Наш!

Джесси набросилась на сестру.

— Ты что, не понимаешь, идиотка несчастная! У него был роман с матерью Жан-Клода, — Какой еще роман? — спросила Паула, отчаянно пытаясь ничего не понимать.

— Он с ней спал и сделал ей ребенка! — проорала ей старшая сестра.

Паула в отчаянии посмотрела на мать.

— Папа нас бросит? — спросила она, выразив всю глубину своих страхов.

Шейла обняла своих перепуганных дочек.

— Все будет в порядке, — бормотала она, надеясь убедить в этом и себя.

И тут входная дверь хлопнула еще раз. Все застыли на месте. В комнату с книгой в руках вошел Жан-Клод.

— Здравствуйте, — улыбнулся он, особенно радуясь тому, что снова видит Шейлу.

— Он — наш папа! — крикнула ему Паула. — Наш! Наш!

Жан-Клод смутился.

— О чем ты, Паула? — спросил он.

— Наш папа — твой отец, и ты хочешь увезти его от нас, — завопила она.

— Да нет же… — возразил Жан-Клод.

— Держу пари, что твоя проклятая мамашка вовсе не умерла, — прорычала Джессика., желая во что бы то ни стало его оскорбить. Заставить его убраться. Стереть его с лица земли.

Паула бросилась на мальчика с кулаками. Он даже не сделал попытки защититься от ее ударов. Ибо каким-то непонятным образом он начал осознавать, что виноват в каком-то преступлении.

— Паула, сию минуту прекрати!

Шейла кинулась их разнимать. Жан-Клод молча плакал. Как только Шейла оттащила от него Паулу, он обвел всех испуганным взглядом и отступил — сначала осторожно, а потом со всех ног бросился вверх по лестнице.

Спустя мгновение они услышали, как закрылась дверь его спальни.

Шейла посмотрела на своих травмированных дочерей. Во всем виноват Роберт. Они — невинные жертвы, чьи жизни теперь навсегда изуродованы его неверностью.

И я тоже была неправа, в отчаянии подумала она. Я приняла неправильное решение. Теперь я вижу, что думала только о себе.

И тут к дому подъехала машина. Это Берни подвез друга после тенниса.

— Папа приехал, — сказала Шейла, как будто они не поняли этого по ее лицу.

— Я больше никогда не буду с ним разговаривать! — крикнула Джессика, повернулась и побежала к лестнице.

— Я тоже. — Паула пошла вслед за сестрой, оставив Шейлу в одиночестве.

А та, глядя, как муж подходит все ближе и ближе, глубоко вздохнула.

Дверь отвалилась.

— Шейла?

— Я тут, Роберт, — спокойно отозвалась она, чувствуя, что говорит, как чужая.

20

Они сидели молча, глядя друг на друга.

— Откуда она узнала? — спросил, наконец, Роберт.

— Не знаю. Ты сказал Берни?

— Да, — отвечал он, опустив голову.

— Видимо, Дэйвид подслушал его разговор с Нэнси.

— Что нам теперь делать? — спросил Роберт.

— Не нам, а тебе, — твердо ответила она. — Это твоя проблема.

— Что я, по-твоему, должен сделать? — спросил он, не желая понимать того, что она выразилась с предельной ясностью.

— Отправь его домой, — отрезала она. — Сейчас. Сегодня.

Она права.

— Иначе я заберу девочек и уеду, — добавила Шейла. Не в виде угрозы, а в виде единственной альтернативы.

— Хорошо, — сказал он, даже не пытаясь возражать. Тем не менее, он ожидал от нее каких-то утешительных слов, которые помогли бы ему принять это жесткое решение. Но она молчала.

Он встал, деревянной походкой подошел к телефону и набрал номер.

— Есть одно место на сегодняшний рейс, — сообщил он, закрыв ладонью трубку, — но самолет вылетает в семь часов вечера.

— Если поторопишься, то сможешь успеть, — не оборачиваясь, спокойно проговорила Шейла.

— Хорошо, — услышала она его слова, — фамилия Беквит, то есть, простите, Герен. Да, мы приедем за час до вылета.

Он положил трубку и подошел к Шейле.

— Наверное, надо ему сказать, как ты думаешь?

Она подняла глаза, но промолчала.

— Да, — пробормотал он в ответ самому себе. — Я пойду наверх и помогу ему собирать вещи.

Она опять никак не прореагировала. Он повернулся, вышел из комнаты и направился к лестнице.