Мужчины, которых мы выбираем

Но в оправдание Этель Леонардовны следует сказать, что она плохо понимала свою дочь. Этель Гертман была тихая и робкая книжная девочка, выросшая в городке со странным названием Верхняя Пышма – недалеко от Свердловска, в семье учительницы немецкого языка и врача-отоларинголога, которые попали на Урал во время эвакуации, да так и остались. Окончив школу, она поступила в Свердловский педагогический институт, а когда была на последнем курсе, к ним в гости приехал дальний родственник из Москвы – Вениамин Норт. Он только что защитил кандидатскую и решил наградить себя путешествием, объехав оставшихся родственников. Главная цель – найти невесту «из своих». Это было трудной задачей, потому что тех, в чьих жилах текла хоть капля нортовской крови, практически не осталось. Вениамин уже побывал в Новгороде и Ленинграде, но самой подходящей по возрасту кандидатурой оказалась именно Этель: воспитанная, умненькая, образованная, скромная, да и красивая к тому же. И на двенадцать лет моложе. А если судить по менталитету, то и на все двадцать.

Сначала они переписывались, потом Гертманы приехали к московским Нортам в гости и, наконец, состоялась свадьба. Саму Этель никто ни о чем не спрашивал, а она не протестовала: взрослые лучше знают, тем более, что и кавалеров у нее особенных не было – в пединституте учились одни девушки. Столица поразила ее трепетную душу, а огромная библиотека Нортов привела в восторг. Правда, Этель робела перед Вениамином и долго обращалась к нему на «вы». О будущей семейной жизни она не слишком беспокоилась, потому что мама научила ее всем хозяйственным премудростям, а отец привил стремление к порядку и дисциплине, но ей и в голову не пришло побеспокоиться о другой стороне брака – физической!

В свои двадцать два года Этель была созданием наивным и целомудренным, а все представления о любви черпала из книг, где высшим выражением чувств являлись объятия и поцелуи. Мама тоже не догадалась хоть как-то просветить дочь, да и не знала она, какими словами говорить «об этом». Поэтому первая близость стала для Этель откровением – и откровением неприятным, так что три года брака до рождения дочери дались ей нелегко. В конце концов, она притерпелась, к тому же активность мужа постепенно утихла, а потом и вовсе сошла на нет, хотя они и сделали несколько безуспешных попыток зачать еще одного ребенка в надежде, что получится мальчик. Вениамин был весьма доволен своим выбором, а недостаток любовных страстей прекрасно возмещал на стороне: он был хорош собой, благополучен, значим, а студенток и аспиранток, готовых на любые безумства, вокруг хватало.

Так они и жили, и Этель Леонардовне даже не могло прийти в голову, что ее дочь совершенно иначе относится к сексу – она сама и слова этого никогда не произносила, а в четырнадцать лет интересовалась только книгами и даже потихоньку играла в куклы. Инга же в свои четырнадцать имела богатый опыт отношений с мальчиками, да и выглядела на все восемнадцать: вполне оформившаяся, хотя и худощавая, фигурка, пышная копна волос, нежный румянец на смуглых щеках, пухлые губы, яркие глаза, искрящиеся кокетством. Она знала, что хороша, и пользовалась этим вовсю, умея прикинуться скромницей перед учителями и родителями, которые не знали и половины ее приключений. Мальчишки так и липли к ней, а она вертела ими, как хотела.

Дружила Инга с Лариской Шугаевой, учившейся на класс старше и тоже занимавшейся танцами. Инга выросла дома – под постоянным присмотром матери, поэтому Лариска стала для нее своеобразным окном в мир: детский сад, пионерские лагеря, дворовая компания и наличие двух старших братьев весьма расширили ее кругозор. Именно Лариска рассказала Инге про ежемесячные «женские радости», а потом просвещала по части секса, хотя ее познания в этой области представляли собой дикую смесь предрассудков и заблуждений с реальными фактами. С мамой говорить на эту тему Инга не рисковала – хватило одного разговора, когда девочка решила проверить, правду ли наплела Лариска про менструации.

Лариска встречалась с парнем девятнадцати лет, который казался девчонкам ужасно взрослым. Невинность она пока сохраняла: парень не хотел рисковать, что его девушка забеременеет, и они обходились ласками попроще. Инга так далеко не заходила, но опасливое любопытство разбирало ее сильно, а неловкие мальчишеские объятия и поцелуи только разжигали кровь. Все случилось на ноябрьские праздники: после концерта в Доме пионеров компания танцоров закатилась к Лариске, где гуляли ее братья со своими друзьями – родители уехали к родным в гости. Инга уже пробовала раньше пиво и вино, а тут ей поднесли водки, и она захмелела. Под шумок один из парней – Санёк – завлек Ингу в маленькую комнату и прижал к шкафу. Сначала она и не противилась, радостно отвечая на его настойчивые поцелуи, а когда поняла, что надо сопротивляться, было уже поздно:

– Нет, нет! – лепетала она, толкая его в грудь и пытаясь вывернуться.

– Да не дергайся ты! Сама напросилась, а теперь на попятный? Ты мне динамо не крути!