Мужики и бабы

Когда Бородин скрылся за сараями кирпичного завода, Якуша вышел на дорогу. Луна, как потерянная овца, одиноко паслась на высоком бледном небе, и в ее холодном зеленоватом свете стеклянно поблескивали придорожные лужи. Якуша старался держаться обочь колесников и чувствовал, как под лаптями вязко пружинит стынущая придорожная грязь. Это хорошо, что морозит, думал он, где и оступишься, лапоть не пустит загустевшую жижу. Можно и прямиком махнуть, по пахоте. Не промокнешь...

Он шел полем, огибая Выселки, и радостно думал, как нежданно-негаданно вынырнет из-под забора, как ни в чем не бывало ленивой походочкой подойдет к крыльцу: "Чего тут народ собрамшись? Продаем аль покупаем?"

А что они теперь на крыльце сидят и шепотом судачат - это уж точно. В избе, при бабах, такие сделки не ведут. Уж, поди, вся тележная артель теперь в сборе...

Якуша Ротастенький ненавидел их всех вместе и каждого в отдельности. Скобликова за то, что в стародавние годы Якуша ходил к нему в поле на поденку вместе с Феней, а Скобликов придирался к нему, выговаривал, не слезая с дрожек: "Якуша, ты косишь овес или дергаешь?" - "А что?" "Погляди назад - половина метелок на стерне грозятся. Отдай косу Фене, а сам снопы вяжи..." Ну, мать-перемать, ты у меня еще вспомнишь эти снопы! А с Клюевым вместе на Волгу ездили, к Андрею Бородину. Он тогда в боцманах ходил. Дак Федота Ивановича в матросы определил, к трюмному механику, а Якушу поставил палубу драить да бочки катать. Тому тридцать рублей жалованья, а Якуше шестнадцать с полтиной... Где же она, правда? Бывало, праздники подойдут - у кого мяса невпроворот, а они с Феней один купленный кусок три дня варили: в первый день щи съедали. Жирные! Второй день мясо с новыми щами. Хорошо! А уж на третий день чугун навар давал. Опять мясом пахло...

Скобликовых застал он на улице в сборе: только уложили узлы с саквояжами, уселись бабы в телегу, малый Клюев вожжи разобрал, так вот он и Якуша. Вовремя угодил.

- Тпрру! Распрягай, приехали! - сказал Якуша, беря лошадь под уздцы.

- Что такое? - обернулся к нему Скобликов. Он стоял поодаль и о чем-то говорил с Клюевым и Сашей.

Мария и Успенский прощались с Ефимовной и Анютой.

- Вещички проверить надо... Кабы чего лишнего не прихватили, - сказал Якуша миролюбиво.

- Какие вещички? - не понимая, переспросил Скобликов.

- А те самые, что на телеге.

- На телеге все вещи наши.

- Ага, были ваши. Ты сперва расплатись с обложением. А потом поглядим что останется.

- Да как ты смеешь, сукин сын? - вскипел Скобликов. - Да кто ты такой, чтоб считать?

- Потише выражайся, гражданин помещик. Я тебе не сукин сын, а член актива. А посчитаться пришел, потому как ты задолжал перед народом...

- Отец, я сейчас расплачусь. - Саша двинулся вразвалочку к Якуше.

Все еще стояли и сидели в прежнем положении и прикованно смотрели, как, покачивая плечами, Саша подходил к Якуше; смотрели, застыв в ожидании чего-то страшного и непоправимого. Якуша ухватился второй рукой за оглоблю и, мерцая округленными от страха глазами на плоском скуластом лице, мертвенно высвеченном луной, азартно раздувая ноздри, цедил:

- Попрробуй трронь! Трронь попрробуй!

Сашу остановил Успенский; он метнулся от телеги наперерез ему и прикрыл собой Якушу:

- Стой, Саша! Опомнись! Это не трактир... Здесь кулаками ничего не докажешь.

- Таким подлецам словами не доказывают. Вот ему доказательство! - Саша вскинул кулак.

- Да стой же! - Успенский схватил его за руку.

- А ну трронь, трронь... - деревянно твердил свое Якуша.

- Да замолчи ты наконец! - обернулся к нему Успенский. - Вы что, очумели? В чем дело, ну?

- Я говорю, проверить надо. Что за имущество увозите, - сказал Якуша.

- Решение Совета насчет проверки есть? Ну! - спросил его Успенский. Санкция прокурора на обыск есть? Покажи документы и проверяй...

- А вот я и есть для вас Совет. Какие вам еще документы нужны?

- Ты Совет? - кинулся к нему Клюев. - Ты шаромыжник! Бездельник и горлохват...

- А ты кулак недорезанный...

- Ну на, сволочь, режь! Режь, ну!.. - теперь уже Клюев напирал грудью на Якушу.

- Да стойте же! Уймитесь!! Вы кто, мужики или петухи? - кричал Успенский. - Вам что, законы не писаны? Вы, товарищ Савкин, еще не начальник милиции. Но если у вас есть такие полномочия - задерживать людей, то делайте это по всем правилам закона. Составляйте протокол, подписывайтесь... И мы подпишемся как свидетели. Ну, идемте? Лампа горит, бумага найдется... - Успенский взял Якушу легонько под локоток, а другой рукой указал на крыльцо.

Якуша опешил от такого вежливого оборота; он отцепился от лошади и с опаской поглядывал на крыльцо, на освещенные окна, занавешенные газетами; воровато озираясь по сторонам, сделал неуверенных три шага и остановился:

- Протокол составим потом... завтра то есть...