Мужская жизнь

Во всём, в каждой клетке русского мира, в каждой клетке русской земли, русского воздуха есть некая философия бытия, смысла жизни. И эта философия противостоит прогрессу, вернее, прогресс для неё не есть погоня за комфортом бытия. Да и что есть прогресс? Сто новых функций в новом смартфоне, который нужно менять каждый год? Нет, речь, конечно, не идёт об элементарной сытости и жизненном уюте, речь идёт именно о ста новых функциях в новом смартфоне. Речь идёт об излишествах, о мишуре... Одинаково можно утолить жажду из хрустального бокала и из гранёного стакана. Погоня за прогрессом лишь изнашивает нацию, отнимает у неё что-то очень важное, может быть, самое важное... Ведь высшая мудрость в созерцании, покое и гармонии.»

Я вздохнул, поймал себя на мысли: «Точно — старею, раньше такие мысли ко мне не закрадывались. А нынче стал размышлять о созерцании, а не о действии...» Глубоко вздохнул. «Нет-нет! Мы ещё повоюем! Ещё всё впереди: и встречи, и любовь, и, возможно, дети. Надо перед отпуском шмоток себе подкупить, приодеться. Если мужчина не думает о новых сорочках и галстуках, значит, не думает о женщинах, значит, теряет либидо... А ведь весна, однако, за окном. Весна!»

Я припарковал машину у самого склона, на обочине с небольшим покатом. Это была окраина города, где находился строительный рынок. Я уже придумал план, как избавиться от наркотиков, которые лежали сейчас в бардачке. Сделать это надо при свидетелях, то есть при Максе.

Макс приехал на стареньком «Мерседесе», за рулём был не он, его подвезли. Машина остановилась чуть поодаль, и Макс — я вспомнил, что видел этого парня как-то раз в компании с Толиком — пошагал к «жигулёнку», где сидел я. Он подошёл к машине, подозрительно заглянул в салон, увидел, что Толика там нет.

— Садись, поговорим, — сказал я Максу в открытое окно. — Толик не смог приехать. Я за него.

Макс огляделся по сторонам и, похоже, кому-то кивнул в машине, в «Мерседесе».

— А вы кто такой? — ершисто спросил Макс.

Я смерил его взглядом: самоуверенный наглец, серьга в ухе, значит, ещё и рассчитывает на некую экстравагантность, наверняка считает себя умнее других. Ничего... Это поправимо.

— Я отец Толика.

— Он бы ещё мамку послал, — съязвил Макс.

— Я думаю, ты тоже скоро о мамке вспомнишь. Толик посидел в КПЗ. Теперь твоя очередь.

— Вы меня не пугайте! Не о чем нам говорить...

Я выскочил из машины, схватил Макса за руку, выпалил ему прямо в лицо, грубо и властно:

— Ты, щенок, сейчас мне всё расскажешь! Или сядешь лет на пять за наркоту! Я позабочусь!

— Отвали! — резко вырвался Макс.

Я не держал его, даже оттолкнул от себя, когда он вырывался.

— Ах, так? Ну, и ты вали! Уже к вечеру тебя объявят в розыск... И начнёшь ты славное путешествие по России — в бегах... За наркоту сроки большие. Вали, голубчик!

Он не уходил.

— Чего вам нужно от Толика? — резко выкрикнул я.

— Он денег нам должен, — сказал Макс, понимая, что разговор неизбежен.

— Сколько и за что?

— Он дурь брал на реализацию. Деньги не вернул...

— Это ты его втянул в грязное дело, а теперь подставил? Друг называется...

— Я тут ни при чём. Он не маленький мальчик... Он деньги не мне должен.

— Тем, кто сидит в машине? — кивнул я на «Мерседес».

— В общем, да. Но не совсем... Не этот главный, другие есть... — Макс говорил с неким вызовом и обидой, но мне хотелось его разговорить, получше понять, друг он Толику или просто так, приятельство. Он был явно ещё не совсем испорчен, а стало быть, управляем и вменяем... Но он чего-то боялся.

— Пойдём к твоему главному, — сказал я и пошагал к «Мерседесу». Макс сперва растерялся, а потом как-то опасливо пошагал за мной.

Перед тем, как уйти от «жигулёнка», я пяткой незаметно выбил камень из-под переднего колеса.

В «Мерседесе» сидел нерусский, кто он по национальности, я не понял, откуда-то с Азии.

— Послушай меня! — сказал я резко. — Ты продаёшь туфту! Покупатель обижен. Вот тебе результат экспертизы. А ещё вот визитка подполковника Шарова. Если будут вопросы, позвони ему! — Я сунул ему лист с экспертным заключением о «таблетках», где указывалось, что они наполовину состоят из глюкозы. — А ещё забери свою развалюху. Вот ключи! В бардачке лежат твои туфтовые таблетки! — Я бросил ему на сиденье ключи от «жигулёнка».

Нерусский хотел что-то возразить, возможно, он хотел всё как-то сгладить или, наоборот, накатить на меня, но ему помешали...

— Э-э! Чего это? — вдруг закричал Макс. — Машина! Э-э! Смотрите!

— Ух ты! — выкрикнул я. — С ручника ушла!

Мы кинулись с Максом к машине, но было уже поздно — она катилась под уклон в овраг, и спасти её уже не мог никто. Нерусский выбрался из «Мерседеса», огляделся и, видно, почуяв какую-то опасность или подвох, снова вскочил в машину, мотор взревел, и «Мерседес» с пылью из-под колёс сорвался с места.

Наша беготня с Максом и возгласы были тщетны. «Жигулёнок» уже безнадёжно выкатился на склон и, переваливаясь на кочках и камнях, набирая скорость, летел вниз. Спасать машинёшку, рискуя собой, было поздно и нелепо.