Мужское счастье

Может быть, это знак свыше – надо нарушить правила и быть изгнанным? Потом будет поздно. Сейчас – последний шанс не совершить непоправимое.

И не увидеть владелицу голоса? И не поговорить с ней? И до конца жизни корить себя за слабоволие? «Лучше сделать и каяться, чем не сделать и каяться», – утверждает народная мудрость. Или народная глупость. Народ много чего наговорил на тысячелетия.

До разгадки тайны Лиапаты остались мгновения. Побег равен предательству. Расследование, которое вел Коляус, теперь ни при чем, Иван должен пройти путь до конца, чтобы не предать себя. Потом он будет каяться, как сказано в той мудрой глупости, но это будет потом.

Иван прошел к подсвечникам и поочередно задул свечи на каждом. Путь лежал вокруг кровати. При первой же возможности взгляд скосился на входную дверь.

Как и думалось, в дверях никто не стоял. Лиапата, если это была она, находилась дальше, в глубине темного коридора. Она ждала.

Иван задул последнюю свечу, зал погрузился во тьму.

– Темнота обязательна? – произнес он в никуда.

– Обязательна, – донеслось от двери.

– Мне больше нравится со светом.

– Без света тебе тоже понравится.

Похоже, Лиапата не собиралась показывать внешность. Хочет сохранить тайну? Всем планам конец. Почему Дабрый не предупредил, что все произойдет во тьме? Лиапатой может оказаться даже знакомая, не зря она разговаривает так, чтобы не быть узнанной. Лена? Вполне может быть. Нина? Тоже. Кто угодно. Даже Коляусова подружка Маргарита, хотя она тут вроде бы никаким боком.

Иван опустился на мягкое ложе. По шкурам к нему прошелестели шаги, чужие пальцы коснулись рук и раздвинули в стороны, чтобы не мешали. Лиапата забралась на кровать с ногами. Сейчас бы фонарик, зажигалку или случайный отблеск…

Лиапата коснулась Ивана не только руками. Нежная кожа. Мягкая плоть. Тело, трущееся о тело. Чтобы получить величайшее в жизни наслаждение (так его, во всяком случае, описывал Дабрый), надо желать этого наслаждения. Лиапата старалась, обнаженное женское тело усердно елозило по Ивану, а он мечтал о спичке или вспышке. Пусть хотя бы из пистолета выстрелят или гранату взорвут. Иван умел не обращать внимания на отвлекающие действия, в нужный миг он смотрел бы на лицо Лиапаты, даже если бы стреляли в него.

– Ты очень зажат, – томно проворковала Лиапата, растягивая слова, как удовольствие от проглоченной шоколадки. Мечта местных мужчин расположилась на ногах Ивана, чужие прелести касались его коленок. – Расслабься. Забудь обо всем что было и что будет, прошлого и будущего нет, есть только настоящее.

– «Есть только миг, – с усмешкой напел Иван знакомую с детства песню из телефильма, – за него и держись…»

– За него и держись.

Лиапата взяла раскинутые руки Ивана и положила себе на бедра.

Организм Ивана постепенно откликался на старания Лиапаты. Почему-то думалось про Машу. Если бы ласки принадлежали ее рукам, ее губам, ее языку, груди и ногам…

Мысли о Маше заставили организм активней интересоваться происходящим. Лиапата обрадовалась эффекту, предмет усилий облачился в тонкий плащ, над бедрами в ожидании замерли другие бедра. То, чего Иван не хотел душой и совестью, случилось. Бедра сомкнулись с бедрами. Всадник оседлал жеребца и понесся вскачь.

Лиапата сосредоточилась на главном, руки Ивана остались предоставленными самим себе. Прохладная кожа. Талия. Грудь. Какая же ладная знакомая грудь. Фигура очень напоминала…

Ударило возможностью невозможного: Лиапата – Маша?!

При желании ее голос мог стать и таким. Фигура – точь-в-точь. Темнота, как условие встречи.

Факты потекли рекой, мозаика сложилась такая, что позвоночник оледенел. Сердце остановилось. Факты, факты, факты. Иван должен был увидеть раньше.

«Обстоятельства» Даброго, не позволявшие требовать бонуса за акцию «Приведи друга». Его попытки помешать свадьбе и долгое нежелание сводить с Лиапатой.

Работа Маши, куда Ивану не было доступа. Нельзя приходить. Нельзя звонить. Только слушать рассказы о чудесных делах чудесного фонда и гордиться чудесной женой. Кивать ее коллегам и всему городу, не замечая, как люди хихикают в спину.

Разговор с Ключевым: «Сейчас ты счастлив? – Да. – Тогда не ломай судьбе ноги и никого никогда ни при каких обстоятельствах не спрашивай про Лиапату».

Маша: «Люблю фильмы и книги, где герой поступает плохо, и от этого всем хорошо».

Ее нежелание заводить детей в ближайшие годы.

Жажда продолжать работу в фонде.

Опека охранным агентством, чтобы с головы Маши волоска не упало. Еще бы, такая ценность. Можно сказать, градообразующее предприятие.

Эрик выдал версию о борьбе с пьянством с подачи Маши.

Зинаида Аристофановна, знавшая Машу с детства, сказала: «Операция и лекарства для нас – бесплатно, этого тоже добилась Маша. Неужели вы думаете, я буду повторять за кем-то гадости о сестрах Пор… кхм, Пономаренко? Тетя Зина умеет платить добром за добро».