Мужское счастье

– С отчима. Мы знали дядю Сашу со школы, он вел у нас физику. Его уроки отличались от других, он подходил с делу с выдумкой, устройство атома в его изложении звучало примерно так: «Представьте перемену между уроками. Вы носитесь по коридорам, у вас на уме не пойми что, вы – отрицательно заряженные частицы. Электроны. Маленькие и неугомонные. Вдруг из кабинета выходит директор школы, большой и важный. Положительно заряженная частица. Протон. Вы разбегаетесь в стороны, потому что иначе произойдет взрыв – электроны бегают вокруг протона, который вместе с нейтральными частицами – нейтронами – образует ядро». Остальное в том же роде. Через некоторое время дядю Сашу уволили из школы, причин мы не знали. Однажды мама представила его нам как нового папу. Папой мы его так и не назвали, хотя родного папу не помнили, он погиб, когда мы с Леной были несмышлеными малявками, а Маша еще не родилась. То, что дядя Саша – подонок и извращенец, в то время мы не понимали. Он был нежным и ласковым, слова казались правильными, поступки – единственно верными. Он был взрослым, его выбрала наша мама. Он стал для нас, трех глупых девчонок, авторитетом. Мы ловили каждое слово. Слушались. Радовались, когда он хвалил, и всеми силами заглаживали вину, когда ругал. По большому секрету он обучил нас тайным играм взрослых. – Клара нервно хрустнула костяшками пальцев. – Как видишь, играть в них приходится до сих пор.

– Любую игру можно прекратить.

– Иногда игра становится жизнью. – Клара помолчала. – Дядя Саша умел играть. Он никогда не заставлял. Он играл на наших сестринских противоречиях, и каждая сама старалась понравиться и всячески доказывала, что лучше других. Интернет дает неограниченные возможности для любой гадости. Такие, как дядя Саша, объединялись по интересам, общались, ездили друг к другу в гости – «для обмена опытом». В некоторых странах Запада их «особенность» не считается извращением, а действия – преступлением, если не было насилия. Понятное дело, себя они преступниками не считали. Просто люди с особыми увлечениями и пристрастиями. В Нидерландах существует партия «Милосердие, свобода и разнообразие», в ее программе прописана легализация детской порнографии и снижение возраста, с которого разрешено вступать в отношения, с шестнадцати лет до двенадцати. Партия ведет борьбу с нетерпимостью и социальными табу, она собирается набрать достаточно голосов для прохода в парламент, чтобы педофилия избавилась от негативного образа в обществе. В интервью журналистам члены партии рассказывали, что выпускают инструкции, как соблазнить ребенка и не стать жертвой преследования со стороны консерваторов. Один из сооснователей партии открыто живет с несовершеннолетним «другом», еще один говорил по телевидению, что возраст, с которого ребенок сам решит, с кем и как спать, нужно снижать до четырех лет и ниже. Обо всем этом мы узнавали от дяди Саши. Он выучил голландский язык, который теперь требуется называть нидерландским – Голландия провела «ребрендинг», посчитав, что «Голландия» дискредитировала себя в глазах мирового сообщества, у многих она вызывает негативные ассоциации, а у слова «Нидерланды» репутация, как считается, лучше. В наших учебниках Петр Великий скоро тоже поедет за кораблестроительными знаниями в Нидерланды и будет разговаривать по-нидерландски. Дядя Саша активно общался с «друзьями» по стране и за границей, наша мама радовалась, когда к нам приезжали солидные гости с детьми и когда нас приглашали ответно. Для мамы это было счастливейшее время. Ты читал «Лолиту»?

– Наслышан. – Иван дал себе слово прочитать разрекламированную гадость, чтобы раз за разом не выглядеть некультурным неучем.

– Мама Лолиты не знала правды и гордилась наладившейся жизнью. С нашей мамой происходило то же самое, она была откровенно счастлива. Открыть ей глаза значило убить ее. Иногда я думала об этом, но оставляла мысли при себе. Дядя Саша радовался жизни еще больше, на работу он не устроился, все время сидел в интернете. Количество его новых «друзей» росло. С кого-то он брал деньги. Идиллию разрушила Лена. Внешне она стала полноценной девушкой со всеми нужными выпуклостями, а мы с Машей остались подростками-боббисоксерами.

– Кем?