Мужское счастье

Не нужно было встречаться с Лиапатой. Умение вовремя остановиться – главное умение в жизни. Кто научился, тот живет.

Спасибо Кларе, все закончилось хорошо, у Ивана и Маши будет будущее.

– Я чуть с ума не сошел, когда сначала принял тебя за Машу.

– Теперь ты знаешь правду. Сегодня Лиапата умрет для тебя навсегда.

Клара права. Неизвестность отравляла жизнь, отныне все изменится. Тайна разгадана. Наверное, так Адам и Ева остались без рая.

– Не возражаешь, если задам несколько вопросов? Почему ты это делаешь?

– Ради тебя, ради Маши и ради себя, своей совести. Я не могла поступить иначе.

– Это сейчас, а почему вообще?

Ответа пришлось дожидаться.

– Тянуло, ничего не могла с собой сделать. Не могла остановиться, хотелось все больше и больше. Каждый новый мужчина – как новый мир, как еще одна жизнь. – Голос Клары был сухим, безжизненным. Наверное, ей надоело или не хотелось рассказывать о своих проблемах. – Греховное поведение я восполняла добрыми делами, фонд стал вторым домом.

– Не хочешь – не рассказывай.

– Не хочу, но надо. Если у тебя останутся вопросы, ты придешь снова. Давай сегодня поставим точку.

– Хорошо. Можно, я зажгу хотя бы одну свечу? Мне некомфортно.

– Как хочешь. – Клара отодвинулась и зарылась в подушки.

Иван зажег ближайшую свечу и снова лег на кровать. Клара бесконечно права, мучавшие вопросы должны получить ответы, и тема закроется навсегда.

– За нами наблюдают?

– Даже за идею о подглядывании или подслушивании у нас наказывают. Запись может утечь в общий доступ, застраховаться можно единственным способом: никому и никогда не думать о камерах и микрофонах и, тем более, не предлагать. Безопасность Лиапаты обеспечивается иначе, не через прямое наблюдение. Лена у себя в салоне иногда пишет свои и чужие развлечения для личного пользования, но тоже понимает: репутация превыше всего. Не будет у благотворителей доверия к Лиапате – не будет Лиапаты.

– Откуда взялась «Лиапата»?

– Когда началась тяга к все новым и новым мужчинам, на сознание подействовала история египетской царицы Клеопатры – как ей приводили любовников на одну ночь. Кому не хочется видеть себя могучей и прекрасной царицей? В мечтах мальчики представляют себя великими героями, а девочек-подростков привлекают типажи вроде Клеопатры. – На губах Клары появилась горькая усмешка, на лбу прочертились морщины. – Я бегала по квартире в одних трусах, ни груди, ни попы, одни коленки и амбиции: «Я Лиапата! Не буду линализа зе музыки мила!» Что значило: «Я Клеопатра, мне будут принадлежать все мужики мира!»

Отрешенным, направленным в себя взглядом Клара, словно в зеркало, смотрела на себя ту – маленькую и глупую. В глазах стояла боль. Клара видела себя как бы со стороны, и ей не нравилось то, что она видела.

– У тебя тоже были проблемы с речью?

Клара вздрогнула, возвращаясь в настоящее.

– Да, у меня тоже были проблемы с речью. Много дней я доставала сестер заявлением: «Я Клеопатра!» Они смеялись, передразнивали, язвили: «Лиапата, ага, вылитая». Так родилась Лиапата, которую ныне знает весь город. Грантик тоже «подлил бензина в огонь», когда сказал: «Ты настоящая Клеопатра, ночь с тобой стоит жизни». Новоявленная Лиапата бросалась на каждого, кто в штанах, даже если он приходил к сестре. Болезненная страсть. Жажда нового, вопреки рассудку. Сестры водили меня к психологам и психиатрам, не помогало. На меня повесили клеймо: «Психическое расстройство, мужской тип поведения». Психиатры говорили, что болезни нет, поэтому их помощь не требуется, психологи выкачивали деньги назначением новых сеансов, а если психиатры и психологи были мужчинами, рано или поздно они сдавались под моим напором. Итоговые вердикты специалистов: «Бывают расстройства похуже, а у вас девочка в целом нормальная» и «Не обращайте внимания, со временем пройдет». Списывали на юность, глупость, наследственность и тяжелое детство. «Перебесится ваша девочка и станет как все». Не стала. Хуже всего, что собственное удовольствие стояло на втором плане, хотелось всех облагодетельствовать, чтобы всем было хорошо. Люди не привыкли отказываться от подарков. За подарками выстраивалась очередь. Соседки, не зная, к кому из трех сестер валом валят отводившие глаза мужички, навешивали гнусные ярлыки на всю семью.

– Это началось давно?