Читаем Музыка боли. Образ травмы в советской и восточноевропейской музыке конца XX века полностью

Несмотря на то что Палмер первоначально фокусируется именно на холокосте, он не отвергает те явные цитаты, которые включены в симфонию. Так, вторую часть произведения дополняют кадры церквей, икон Девы Марии с младенцем Иисусом и Закопане. Тем самым обыгрывается и католическая вера Гурецкого, и мольба Хелены Ванды Блажусяк, обращенная одновременно к матери и Богородице, а также показывается место заключения девушки. В фильме сохранены некоторые из отсылок, которые делает Гурецкий, при этом происходит расширение панорамы событий, охватывающей холокост и другие ужасы XX века. Заключительная часть фильма возобновляет обобщения, которые звучали в самом начале передачи. В качестве некоего пролога к третьей части симфонии выступает монолог Гурецкого о том, сколь общемировым явлением оказывается зло. Композитор упоминает Вторую мировую войну, коммунизм, голод и продолжавшуюся тогда войну в Боснии и Герцеговине и подчеркивает, что мы всегда должны стремиться к чему-то большему, лучшему. Палмер преимущественно обращается к образам страданий и мертвых детей, чтобы проиллюстрировать цитаты, включенные в симфонию. Опираясь на размышления Гурецкого, режиссер демонстрирует записи со всех концов Африки, Европы и Ближнего Востока. Ховарду удалось расшифровать многие из представленных сцен (в том числе нападения боснийских снайперов, газовую атаку 1988 года, повлекшую жертвы среди иракских курдов, избиение израильскими солдатами двух палестинцев). Однако зачастую образам не хватает каких-либо очевидных маркеров, из которых мы могли бы узнать о контексте, запечатленном на зернистой пленке67. Впрочем, по всей видимости, не имеет значения, способен ли зритель понять источники видеоряда. Палмер ставит перед собой задачу показать разнообразные гуманитарные катастрофы XX века и скорбно почтить их память с помощью симфонии Гурецкого. Холокост – отправная точка. Палмер явно сопоставляет концлагеря и другие страшные явления столетия. Музыка же выступает в некоторой степени как аффективная «подложка», которая придает примерно одну и ту же скорбную атмосферу всем сценам68. Совокупность решений, которые принимает Палмер, приводит к тому, что симфония Гурецкого включается в общемировой нарратив, исследуемый Александером. Обозначая холокост символом вселенского зла, Палмер, в сущности, превращает Симфонию № 3 в универсальный символ скорби как реакции на травматические события. Фильм – материализованное стремление воспринимать произведение Гурецкого в качестве элегии целого века страданий и ужасов.

Мотивация к обобщению, которая ощущается в фильме Палмера, проявляется и в восприятии произведения Гурецкого исследователями и широкой общественностью. Ховард и Томас безотносительно друг от друга отмечают, что вопреки очевидной национальной, исторической и религиозной специфике отсылок, которые делает композитор, Симфония № 3 приобретает в глазах публики универсальный характер69. И Ховард, и Томас, судя по всему, обращаются к идее «всеобщей универсальности» как для того, чтобы объяснить широкую популярность произведения, так и для того, чтобы исключить узкую трактовку симфонии, которая бы свела ее к холокосту. Впрочем, невозможно отрицать, что действенность Симфонии № 3 проистекает из обращения Гурецкого к некоему общедоступному музыкальному языку скорби. Однако при всей популярности этого произведения в настоящее время, некоторые люди встретили Симфонию № 3 безо всякого энтузиазма. Этот факт исключает всеобщую «универсальность» произведения. Да, в симфонии присутствует много музыкальных жестов, олицетворяющих скорбь, но это не значит, что произведение отвечает предпочтениям всех людей по выражению печали. Однако важно подчеркнуть, что многие все же последовательно характеризуют Симфонию № 3 как траурное произведение. Существующие тенденции, что касается восприятия музыки, могут представлять собой вполне легитимные интерпретации, позволяющие ученым исследовать, какие именно качества произведений приводят к формированию превалирующей точки зрения. И все же симфония Гурецкого не универсальна, а, скорее, апеллирует с позиций определенной культуры к общечеловеческим переживаниям, связанным с утратой и травмой70. Именно за счет всеобщности и общедоступности чувств, эмоций и музыки Симфония № 3 может выступать носителем аффекта, который проявляется в разнообразных эмоциональных ситуациях.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Еврейский мир
Еврейский мир

Эта книга по праву стала одной из наиболее популярных еврейских книг на русском языке как доступный источник основных сведений о вере и жизни евреев, который может быть использован и как учебник, и как справочное издание, и позволяет составить целостное впечатление о еврейском мире. Ее отличают, прежде всего, энциклопедичность, сжатая форма и популярность изложения.Это своего рода энциклопедия, которая содержит систематизированный свод основных знаний о еврейской религии, истории и общественной жизни с древнейших времен и до начала 1990-х гг. Она состоит из 350 статей-эссе, объединенных в 15 тематических частей, расположенных в исторической последовательности. Мир еврейской религиозной традиции представлен главами, посвященными Библии, Талмуду и другим наиболее важным источникам, этике и основам веры, еврейскому календарю, ритуалам жизненного цикла, связанным с синагогой и домом, молитвам. В издании также приводится краткое описание основных событий в истории еврейского народа от Авраама до конца XX столетия, с отдельными главами, посвященными государству Израиль, Катастрофе, жизни американских и советских евреев.Этот обширный труд принадлежит перу авторитетного в США и во всем мире ортодоксального раввина, профессора Yeshiva University Йосефа Телушкина. Хотя книга создавалась изначально как пособие для ассимилированных американских евреев, она оказалась незаменимым пособием на постсоветском пространстве, в России и странах СНГ.

Джозеф Телушкин

Культурология / Религиоведение / Образование и наука
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука
Древний Египет
Древний Египет

Прикосновение к тайне, попытка разгадать неизведанное, увидеть и понять то, что не дано другим… Это всегда интересно, это захватывает дух и заставляет учащенно биться сердце. Особенно если тайна касается древнейшей цивилизации, коей и является Древний Египет. Откуда египтяне черпали свои поразительные знания и умения, некоторые из которых даже сейчас остаются недоступными? Как и зачем они строили свои знаменитые пирамиды? Что таит в себе таинственная полуулыбка Большого сфинкса и неужели наш мир обречен на гибель, если его загадка будет разгадана? Действительно ли всех, кто посягнул на тайну пирамиды Тутанхамона, будет преследовать неумолимое «проклятие фараонов»? Об этих и других знаменитых тайнах и загадках древнеегипетской цивилизации, о версиях, предположениях и реальных фактах, читатель узнает из этой книги.

Борис Александрович Тураев , Борис Георгиевич Деревенский , Елена Качур , Мария Павловна Згурская , Энтони Холмс

Культурология / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Детская познавательная и развивающая литература / Словари, справочники / Образование и наука / Словари и Энциклопедии