Музыка для себя

На площади на Маяковской
Гремят барабаны и медь.
С охотою не стариковской
В толпу затесался смотреть.

Во всю батальонную силу

Играет оркестр духовой,
Как вырыли немцу могилу
В суровых полях под Москвой.

И холодом бьет по подошвам

Знакомая звонкая дрожь,
И помню, что все это в прошлом,
В сверхпрошлом, а всё-таки, все ж…

И с мукою давней и тайной,

И с полупонятной тоской
Гляжу, как, свернув с Триумфальной,
Идет батальон по Тверской…

Пошли косяком годовщины,

А жизни остался лоскут;
И вроде совсем без причины
Последние слезы текут.

ЛЕТО

Ну и стояло пекло!
Ну, доложу, пекло!
Тут не опишешь бегло,—
Время едва текло.

Парило и парило,

Дерзкий держался зной.
Словно планёр, парило
Лето над всей землей.

Молодо, яро, добро,

Жадно земля жила.
И неправдоподобно
Я умолял:
— Жара,
Надобно продержаться!
Раз уж твоя страда —
Страждь! Вдруг тебе удастся
Сразу и навсегда!

Жарь же, раскочегарь же!

Я ж тебя не продлю…
Но на декаду раньше,
Не по календарю,

Перед рассветом оземь

Хлопнулись небеса,
И потянулась осень,
Плач дождевой начался.

ЖИВОПИСЬ

Лето в городе Гороховце,
Белое и рыже-золотое,
Все в полдневной солнечной пыльце,
Все помолодевшее от зноя.

Крохотный и древний городок

Возле Клязьмы прикорнул укромно,
И ему, наверно, невдомек,
Что отныне лето в нем огромно.

Как охота мне в Гороховец!

…Ошалев от зелени и света,
На холсте он уместился весь,
И в нем лето и все время — лето!

Никаких ни осеней, ни зим —

Лето — в ржави крыш и колоколен!
…Разве ж этак мы изобразим,
Нарифмуем или наглаголем?

Разве нам дана такая власть?

Разве найдено такое слово,
Чтобы краской на бумагу класть —
И тебе — пожалуйста! — готовы

Крыши, колокольни, деревца

Рыже-бело-золотого цвета,
И из города Гороховца
Никогда не исчезает лето.

ВТОРОКУРСНИЦА

Ты стихом жила сначала,
Был напор в нем и кураж,
А уж после в пальцах сжала
Скальпель, словно карандаш.

Отделяешь ткань от кости,

Добираешься до мышц.
(Уж не так ли Маяковский
Извлекал из флексий смысл?!)

Только кто-то для учебы

Как нарочно подобрал
Весь в пробелах, низкой пробы
Малогодный матерьял.

Потому для пользы дела,

Ежели другого нет,
Рад я вытрясти из тела
Свой нетронутый скелет.

…Кто о Рильке, кто о Лорке…

Но, сама с собой в ладу,
Ты торчишь в промерзлом морге
Триста с лишком дней в году.

Режешь долго и детально

Руки, ноги и т. п.
И, как двери, жизни тайны
Отворяются тебе.

Вскинувши густые брови,

От восторга ошалев,
Для народного здоровья
Всю себя не пожалев,

Ты стоишь, со мной не схожа,

У загадок бытия,
Мне опора и надежа,
Дочка младшая моя.

РАЗГОВОР