Читаем Музыка горячей воды полностью

Музыка горячей воды

— А пылесос, Генри, вы лучше оставьте себе. Дома уборку делать будете.

— Хорошо, оставлю.

— У него в гараже садовый инвентарь был. Как с инвентарем?

— Нет, его я лучше себе возьму.

— Я тебе пятнадцать долларов дам за инвентарь.

— Ладно.

Он дал мне 15 долларов, а я ему — ключ от гаража. Через некоторое время он уже тарахтел газонокосилкой через дорогу к себе домой.

— Не надо было ему все отдавать, Генри, за каких-то пятнадцать долларов. Техника стоила гораздо больше.

Я не ответил.

— А машина? Ей четыре года.

— Машину я, наверное, оставлю.

— За нее я вам пятьдесят долларов дам.

— Машину я, наверное, оставлю.

Кто-то скатал ковер в гостиной. После чего всем стало уже не так интересно. Вскоре по дому бродило лишь трое-четверо, потом и они ушли. Не взяли только садовый шланг, кровать, холодильник и плиту да рулон туалетной бумаги.

Я вышел на улицу и запер гараж. Мимо ехали двое мальчишек на роликах. Остановились, когда я запирал ворота.

— Видишь мужика?

— Ну.

— У него отец умер.

И поехали дальше. Я подобрал шланг, повернул кран и стал поливать розы.

Гарри Энн Лэндерз[29]

Зазвонил телефон. Звонил писатель — Пол. У Пола была депрессия. Пол был в Нортридже.

— Гарри?

— Ну?

— Мы с Нэнси расстались.

— Ну?

— Слушай, я опять хочу с ней сойтись. Можешь мне помочь? Если только ты сам с ней опять сойтись не хочешь?

Гарри улыбнулся в трубку.

— Я не хочу с ней опять сходиться, Пол.

— Сам не знаю, что пошло не так. Начала она с денег. Как давай орать про деньги. Телефонные счета мне под нос совала. Слушай, ну я же старался. У нас номер был такой. Мы с Барни одевались пингвинами… он одну строчку стишка читает, я другую… четыре микрофона… а фоном джаз…

— Телефонные счета, Пол, иногда очень расстраивают, — сказал Гарри. — Ты б лучше не выходил на связь, когда надираешься. У тебя в Мэне, Бостоне и Нью-Гемпшире слишком много знакомых. А у Нэнси невроз тревожности. Она машину завести не может, чтоб ее не скрутило. Все время пристегивается, ее трясет, на клаксон давит. Чокнутая, как тот шляпник. И в других областях то же самое. Только в «Трифти» на распродажу зайдет, как обижается на мальчишку за кассой, если он жует батончик «Марса».

— Она говорит, что тебя три месяца кормила.

— Хуй мой она кормила. Преимущественно кредитными карточками.

— А ты и правда такой герой? Гарри рассмеялся.

— Я им душу даю. В дюймах не измеряется.

— Я опять хочу с ней сойтись. Скажи, что мне делать?

— Либо пизду соси, как мужчина, либо найди себе работу.

— Но ты же не работаешь.

— Не меряй себя по мне. Это распространенная ошибка.

— Ну а где мне капусты срубить? Я честно старался. Что же мне делать?

— Дыши ровнее.

— Ты не ведаешь милосердия, да?

— В милосердии разбираются только те, кому оно нужно.

— Тебе тоже когда-нибудь понадобится.

— Мне оно сейчас надобится — только не в той форме, в какой тебе.

— Мне капуста нужна, Гарри, как мне заработать?

— Попади в корзину с тридцати футов. Трехочковый бросок. Попадешь — гуляй. Промажешь — парься на киче: ни тебе счетов за свет, ни за телефон, ни за газ, никаких стервозных фемин. Научишься чему-нибудь полезному и станешь зарабатывать четыре цента в час.

— Вот умеешь ты хуйню пороть.

— Ладно, вытаскивай из жопы шоколадку, и я тебе кой-чего скажу.

— Вытащил.

— Я бы решил, что Нэнси тебя бросила из-за кого-то другого. Черного, белого, красного или желтого. Запомни это правило, и всегда будешь на коне: фемина редко уходит от одной жертвы, если рядом не маячит другая.

— Мужик, — сказал Пол, — мне помощь нужна, а не теория.

— Если не овладел теорией, тебе помощь нужна будет всегда…

Гарри взял трубку, набрал номер Нэнси.

— Алло? — ответила она.

— Это Гарри.

— А.

— Мне птичка на хвосте принесла, что тебя в Мексике сняли. Он всего добился?

— А, это…

— Испанский тореадор на пенсии, так?

— Зато какие глаза. Не как у тебя. Твоих вообще не видно.

— Я не хочу, чтоб видели мои глаза.

— Почему?

— Если увидят, о чем я думаю, их уже не надуешь.

— Так ты позвонил сообщить мне, что сейчас бегаешь в наглазниках?

— Это ты и так знаешь. Я звоню сказать, что Пол опять хочет к тебе. Тебе это зачем-нибудь полезно?

— Нет.

— Так и думал.

— Он точно тебе звонил?

— Да.

— Ой, а у меня сейчас новый мужчина. Изумительный!

— Я Полу сказал, что тебя, вероятно, заинтересовал кто-то другой.

— Откуда ты знал?

— Уж знал.

— Гарри?

— Да, пупсик?

— Пошел ты на хуй… Нэнси бросила трубку.

Ну вот, подумал Гарри, я тут стараюсь мир восстановить, а разозлились оба. Он зашел в ванную и посмотрел на себя в зеркало. Боже мой, у него доброе лицо. Неужели им не видно? Всепонимающее. Благородное. Возле носа он заметил угорь. Надавил. Тот выскочил — черный и красивый, за ним тащился желтый хвостик гноя. Прорыв к победе, подумал Гарри, — в понимании женщин и любви. Он покатал угорь с гноем в пальцах. А может, прорыв — в способности убивать равнодушно. Он сел посрать, обдумывая эту мысль.