Музыка льда. Осколки

— А вот это в больших играх самое смешное: допинг, господин Ландау, да будет вам известно — то, что названо допингом и висит в списке запрещенных препаратов. Так что допинг — это мельдоний. А то, за чем мы едем, не допинг.

Домбровская умела взрывать системы изнутри и понимала всю иронию того, с чем имела дело. Безобидный милдронат, который поможет сердцу восстановиться после сверхнагрузок и поддержать метаболизм, она не может дать своим спортсменам, а вот то, за чем они сейчас едут в промзоне Красноярска, можно употреблять до того момента, пока не будет найден способ отлавливать все это в организме тех же спортсменов.

Однажды, конечно, то, что сегодня они введут Максимовой, будет обнаруживаться, получит свой код в списке запрещенки и навсегда останется в результатах пробы Б, если ее кто-нибудь решит вскрыть и проверить, что там с допингом у прекрасной чемпионки Максимовой, задним числом. Но пока можно все. Лишь бы Маша дышала.

Автомобиль затормозил у очередного серого здания без видимых опознавательных табличек. Суда по маячащему на крыльце в полумраке и свете фонаря человеку, их уже ждали.

Блондинка снова натянула дурацкую шапку, перекинула через плечо сумку и направилась в сторону ожидающего человека.

И мне глядел в глаза, чтобы узнать, вполне ли я постиг его уроки

Уже полчаса Илья ждет, глядит на закрывшуюся за Викой и незнакомцем дверь, над которой тут же погас свет, и ждет. Арендная “Тойота” самого неприметного вида ворчит работающим мотором.

Он вспоминает, как в самом начале, когда на него никто не обращал внимания, а сам он крутился среди спортсменов Виктории, поправляя технику скольжения и больше приглядываясь к “старожилам”, чем делая что-то полезное, он увидел, как во время одного из объяснений Домбровская сильным и резким движением встала в позицию и замерла. Тогда он восхитился совершенно балетной законченностью движения в этом коротком действии. Кто б мог подумать, что через 7 лет он будет сидеть в чужой машине в чужом городе и ждать эту слишком нечужую уже балетную женщину, боясь, как бы чего не произошло.

Над крыльцом наконец-то снова загорелся свет и в дверном проеме появился знакомый тонкий силуэт в сопровождении уже другого мужчины. Пока Вика шла к автомобилю ее провожатый что-то активно ей объяснял, жестикулировал и даже пару раз стукнул по листам в руках, видимо, доказывая свою правоту. И, кажется, Домбровская подустала от провожатого.

Чуть опустив стекло автомобиля, Ландау услышал в сухом морозном воздухе знакомый голос с интонациями легкого нетерпения:

— Я вас прекрасно поняла. Мы, конечно, перепроверим и учтем ваши замечания, но я вполне доверяю своему врачу. Если он принял такие результаты анализов, стало быть у него не вызвал вопросов окситоцин крови.

— Да поймите вы, — мужчина горячился, — если результат верен, то даже наш препарат не даст многого. Собственно, это чуть лучше, чем мертвому припарка!

— Я учла и не имею претензий. Вы все сказали, я приняла к сведению! — видимо, эту фразу Виктория говорила уже не в первый раз.

Она забрала результаты анализов из рук провожающего, перехватила поудобнее пакет с логотипом какой-то торговой сети и погрузилась в автомобиль.

— Все, Илюш, поехали. Нам это все, — она приподняла пакет, — еще капать всю ночь ребенку. Кстати, ты капельницы ставить умеешь? — вдруг спросила женщина.

Илья отрицательно мотнул головой.

— Ясно, значит придется не спать на пару. Я все-таки немного надеялась на чудо и эксплуатацию твоего молодого организма. В таком случае я колю, ты следишь, чтобы я не спала, — вздыхает Вика.

— Ну, поставь и иди спать, — предложил Илья.

— Не выйдет, там замороченная схема, придется каждые пару часов менять препараты и подкалывать что-то там еще дополнительное. Смысла ходить уходить спать нет. Все равно не засну в промежутках, только одурею.

— Поспишь у Максимовой, — пожал плечами мужчина.

— Ну да, не хватает, чтобы при ее состоянии она еще вздергивалась от моих кошмаров, — ворчливо из-за собственных несовершенств отвечает блондинка.

Как же легко вылетело из головы то, что больше года было частью его жизни — оберегать ее от ночных призраков, терзающих душу. Он давно не присматривался к Вике, хотя бы потому, что в этом безумном сезоне все они не выглядели бодрыми и цветущими. А после болезни Домбровская все время была уставшей и бледной, что списывалось на последствия тяжелой простуды. Выходит — не только простуда, еще и ночные кошмары.

— Часто снится? — сочувственно спросил Илья.

Женщина лишь пожала плечами. Какая в сущности разница, когда поделать с этими снами ничего нельзя?

Еще пара поворотов в молчании. И Илья нова пытается завести разговор о том, что его заботит:

— Почему ты говорила про продажу души, Эр?

Блондинка кривовато улыбается:

— Потому что, как только мы начнем капать это, мы на крючке. Я в первую очередь, но, вообще-то, все мы. Остается только ждать, когда за услугу начнут просить. И надеяться, что просить будут не очень много.

— Не понимаю, — вполне искренне произнес Илья.