Музыка льда. Осколки

— Угу! Заметно, — Миша поднимается, — Ладно, понадеюсь на Ланди, может, хоть он убедит тебя не умирать на рабочем месте. Знаешь, сколько у всех у нас будет гемора, если ты тут кони двинешь?

Из кресла доносится тихий смешок:

— Не дождутся!

— Только на это и надежда! — отвечает Григорьев и выходит из кабинета.

Ступили, чтоб вернуться в ясный свет, и двигались все вверх, неутомимы

Когда Илья возвращается в кабинет старшего тренера, то видит, как Вика, уронив светловолосую голову на руки, спит безмятежным сном за собственным рабочим столом. Так нерадивые студенты отсыпаются после ночных загулов на задних партах во время лекций. Потом, Ландау уверен, Эр рассердится, что он не разбудил ее, но это будет потом, а пока пусть спит.

Лицо упавшей светлой прядью даже во сне бледно, но жесткая складка губ стала спокойнее, потерял свою бескомпромиссность, и в ней нет больше той силы, которая движет их ледяной мир вперед. Хочется укрыть ее от всех тревог и печалей, хотя бы на время этого недолгого сна.

Мужчина потихоньку закрывает дверь, вынув ключ из замка снаружи и заперев кабинет изнутри. Крадучись садится на свое место, надевает наушники и углубляется в прослушивание музыки для будущих программ нового сезона. Сортируя мелодии, помечая для кого из спортсменок и спортсменов школы он может их предложить, Илья изредка бросает взгляд на уснувшую женщину, еще больше похудевшую за прошедшие 5 дней температуры. С болью где-то у самого сердца замечает тени залегшие под глазами его любимой, которые не исчезают даже во время сна.

В эти минуту ему кажется, что никакие объяснения, выяснения отношений и расстановки точек над i не имеют значения. Все равно, как, где и с кем она будет, если она будет улыбаться.

Под звук “Либертанго” Пьяцоллы кружились мысли: “Что же ты так напортачил, Ландау, что она тебя гонит из своей жизни, своего сердца, и даже, черт бы с ней в самом деле, из своей постели?”

“Либертанго”, в котором так удачно расставлены акценты под прыжки и точки для набора компонентной базы, меняется нежнейшим Адажио из “Спартака” Хачатуряна. Хореограф невольно делает отметку о том, что это отличная мелодия для парной произвольной. Пар у них нет, но Илья умеет видеть музыку в парном танце не хуже, чем в одиночном. Этот молодой еще мужчина соткан из музыки и ощущения движения в ней. Любой танец ему отзывается. Балет, конечно, особенно. Сейчас трудно сказать, врожденное ли это, но в любом случае настолько ставшее самим Ландау, что теперь и не разделить. В этом его сила, его незаменимость для их команды. Как сила Миши в техническом оснащении. Сила Вики в умении холодно и бесстрастно оперировать цифрами, перелагая эти цифры в звук и движение. Надо признать, что он никогда не сможет так точно и уверенно высчитывать сложность программ, как это делает Домбровская, но музыку он видит, слышит и чувствует.

Вика начинает возиться и поднимет голову с рук. С легким стоном трет лицо и глаза:

— Я что — уснула? — чуть осипшим голосом говорит она

— Ну как ты такое можешь про себя думать? — укоризненно качает головой молодой хореограф, — просто задумалась и очень медленно моргала.

Он над ней немного посмеивается, хотя хочется жалеть и оберегать. Вот только жалость тальная дама не принимает, а от его бережения она отказалась совсем недавно. Остается лишь общая шутка и смех.

— Охх, стыд-то какой? Кто-нибудь видел? — Ландау глядит на нее с выражением “а ты как думаешь?”, но женщина не очень понимает его посыл и уточняет, — Так видел?

— Ну, конечно, Эр! Я тут как раз пару экскурсий провел, показывая всем ученикам, что ты тоже человек, — и в этот момент он не выдерживает собственного серьезного тона и начинает хохотать.

— Да ну тебя! — отмахивается Вика, — пошли работать!

— Ехала бы ты домой, долечиваться, — просит Илья.

— Еще один! — фыркает Домбровская, — Все со мной нормально.

****

День за днем текут будни “Сапфирового”. Тренерский штаб сосредоточенно готовится к грядущему в конце ноября финалу национального кубка и дальше чемпионату России. Самый незначимый для них четвертый этап они мысленно почти проскакивают, планируя, что туда отправятся опять Григорьев и Ландау вместе с Зоей и Настей. Но ближе к выезду, обсудив все и взвесив состояние Виктории, которая никак не может отойти от прошедшей болезни, решают, что Мишка возьмет кого-то одного из младшего состава, а Илья останется дома, чтобы облегчить нагрузку на старшего тренера.

Мила тоже возвратилась к тренировкам, но на катке рядом ней теперь все время Илья, не только из-за того, что Домбровская не в форме для активной помощи, но и потому, что сейчас ее внимание полностью занято Машей в первую очередь и всеми, выезжающими на Россию во вторую.