Музыка льда. Осколки

— Я хочу отметить по-взрослому! — оторвавшись от губ молодого хореографа произнесла Домбровская.

И дальше ее вжали спиной в стену, не оставив никаких иных мыслей и желаний, кроме лихорадки тела встречающего другое тело.

Частое дыхание, перемежающееся поцелуями-укусами, похожими на сладкую месть за слишком долгое ожидание. Руки, стягивающие джинсы, словно снимающие старую кожу, на месте которой начнет переливаться под солнцем обновленная. Губы, ползущие от пупка вниз, пока руки заняты одеждой, и прихватвающие нежную кожу. Поцелуи, не оставляющие места тайнам тела. И ее пальцы запутавшиеся в его шевелюре.

Музыка внутри переходит в крещендо.

— Держись за меня крепче! — слышит она в самое ухо горячее дыхание. Ее руки оплетающие мужскую шею, ноги обнявшие бедра, стена за спиной и первобытный метроном тела отдающего и тела принимающего.

И на пике сквозь обрывающиеся его дыхание и прерывающееся собственное сознание звучит хриплое:

— Я тебя люблю, Эр!

Мир падает в бездну страсти под это бессмысленное признание.

****

Ну что же, Вика, ты получила свою жестокую и последнюю победу на фронте женственности. И одиночество в качестве комплимента от шефа. Полтора года любви на излете. Не так мало и не так плохо.

Женщина поднимается с дивана, выключает свет и отправляется наконец-то спать, потому что думать о чем-то больше невозможно. А то и до третьего визита к дорогому Андрею Петровичу дойдет. Но пациенткой этого психиатра уже будет тренер собственной персоной. То-то он обрадуется.

И надо же уже что-то сказать Миле, невозможно видеть ее горящие глаза каждый раз, когда поднимаешь голову. Или не надо? Право, переспать было бы проще, как ни дико это звучит. И, может быть, даже полезнее для всех, усмехается про себя Домбровская.

“Чего только в голову не придет, когда ни одна из твоих спортсменок не может за всю тренировку нормально прокатать программу!”— качает головой тренер. И навязчиво возвращается к мыслям о работе.

Через 40 минут она включит свет на прикроватной тумбочке. Возьмет планшет, где сохранены все программы, и начнет заново перепахивать контент, пока мозг окончательно не закоротит, а следом, наконец-то придет благословенный сон, в котором, если повезет очень, даже не будет кошмаров.

****

Новый день — новый тренировочный мрак и ужас. Девчонки как сговорились: ни одна нормально не может сделать программы от начала до конца. Их шестеро на льду, не считая Леоновой, которая просто отрабатывает скольжение. И из этих шестерых никто не хочет нормально работать.

— Настя, где выражение на лице, соответствующее программе?

В ответ пустота.

— Зоя, если прыгать так трудно, иди в танцы! Крутиться без дела и там можно!

И снова падение

— Яна, что у тебя опять развязалось, расстегнулось и мешает выполнять нормально программу?

Девочка только склоняет голову и идет на исходную точку.

Из лексикона доступен разве что мат, но и он не отражает всей глубины разочарования этой тренировкой.

— Десять минут перерыва! Не могу смотреть на вас! — рычит в конце концов Домбровская.

— Виктория Робертовна, нам надо поговорить, — подъезжает к тренерской позиции Мила:

— О чем? — не понимает Вика.

— Мы еще будем ставить показательный номер? — взгляд вопрошающий и, пожалуй, взывающий.

— Милочка, прости! Обязательно будем, но давай позже поговорим. Когда этот бедлам чуть схлынет! — виновато отзывается тренер и безапелляционно бросает в другой край катка, где пытаются прийти в себя девочки, которым нагорает сегодня по полной программе, — Приведите уже головы в порядок, а еще лучше повторите то, что у вас не получается!

Мила собирается отъехать, но тут чувствует, как на ее руку ложится сухая прохладная ладонь Виктории:

— Я посмотрю, когда можно будет взять свободный лед, а то в тренировки мы точно никогда ничего не начнем с такими-то подругами по команде. Девочки, хватит прохлаждаться! Яна, на исходную. Остальные повторяют фрагменты, по поводу которых были замечания.

И в этот момент женщина видит, как внезапно качнулась Максимова и ухватилась за бортик.

— Извини, Мил! Пока не до тебя, — произносит тренер и устремляется в сторону бледно-неживой Маши, но Ландау успевает первым подхватить девушку.

Впрочем, Марья уже не падает. Стоит вполне ровно и спокойно. Лишь время от времени несколько раз сильно моргает, будто пытается сморгнуть соринку из глаза.

— Что с тобой? — спрашивает, доскользив на кроссовках, Виктория.

— Не знаю, не знаю! — разводит спортсменка руками, — Уже несколько раз в последнее время было.

— Тебе нужно полное обследование и побыстрее. Хорошо бы прямо завтра, — решает Домбровская, — А сейчас как себя чувствуешь? Сможешь тренировку доработать?

— Да, — кивает девушка.

Илья привычно протягивает руку и помогает Вике вернуться на свое место за пределами ледового овала.

Когда одну из наших сил душевных боль или радость поглотит сполна