Музыка на Титанике (сборник)

Слушай сейчас, мне потом уже так не сказать:
благоприятно не всякое время, не всякое место.
Честный товар понимает, что честный эрзац
тоже проникнет однажды в святое семейство —
ибо в конце-то концов, ах, в конце-то концов
всё завершится каким-нибудь смехом паяца!
Будущность шлет нам пластмассовых – роту – бойцов,
всякое быть уступает дорогу казаться.

Слушай сейчас, мне потом уже так не сказать —

тут, понимаешь ли, вышла такая минута:
кисть пересохла, сломалось перо, затупился резец…
и навестившая нас престарелая смута
ходит по дому, суётся в шкафы и листает архив,
ищет чего-то, чего уже нет и в помине:
запах духов, заготовки рисунков, намётки стихов,
список соратников, прерванный на половине…

Слушай сейчас, мне потом уже так не сказать,

не объяснить, почему оно не исчезает —
что непременно должно навсегда исчезать,
если поблизости нету хороших хозяев.
Видимо, дорог кому-нибудь весь этот хлам,
весь этот ужас, застывший пластмассовой лавой.
Видимо, жизнь получается крепче, чем нам
кажется… – и неразборчивей, неприхотливей.

«Из крайности в крайность…»

Из крайности в крайность (минуя чистилище —
училище тех, кто поймёт и раскается,
и старый подол не совсем замочил ещё,
и скоро отмоется, мокрая курица) —
бросаться… живя с тем, что есть и останется,
и в позднюю мудрость не красить дурашливость,
и, не разбирая, где дом – где гостиница,
стараться себе ничего не выпрашивать,
и не прихорашивать старенькой грешности,
и не привораживать глупенькой святости,
но – в общем-то, честно – свой маленький крест нести
и – в общем-то, честно – свой маленький сад блюсти.
А хочешь блеснуть золотой серединою —
так это не здесь (здесь то жарко, то холодно!):
любовь позади и любовь впереди неё…
не грязь – значит, золото, всё-то здесь золото,
всё жизнь – от пустого до полного невода,
из рога отсутствия – в рог изобилия.
И здесь никогда не тревожат без повода
ни Бога, ни чёрта.
Ни даже Вергилия.

«Я не то чтоб не уважаю общие мерки…»