Музыка перемен

— А как же. На отлично!

По дороге в театр я заскочила в наш с братом излюбленный магазинчик различных сладостей: набрала всевозможных пирожных, с кремом и без, шоколадных, с кусочками фруктов и орехами. Всю дорогу я ловила из пакетика сладковатые манящие запахи. А сейчас, когда открыла коробку, то от вида и запаха потекли слюнки, в животе заурчало. Я не ела, кажется, со вчерашнего дня.

— Отметим?

— С удовольствием!

Макс вышел и вернулся с чайником в руках. Пока я хлопотала над столом, меня не покидало странное ощущение. Брат изменился. Осунулся, щеки впали, а его всегда искрящиеся глаза потухшие и не блестят. Спросить, что у него случилось, или нет? Если бы он посчитал нужным поделиться, я давно была бы в курсе. А так, стоит ли навязываться? Чтобы развеселить его, я рассказывала, как прошел экзамен, пыталась рассмешить и хоть чуть-чуть поднять настроение, но получалось туговато. Брат на контакт не шел — он улыбался и слушал только из чувства любви ко мне, чтобы не обидеть.

— Ты не рад, что я пришла? — все-таки не выдержав, спросила у Максима. — Я скучаю по тебе. Мне тебя не хватает.

— Ну что ты, ты лучшее, что есть у меня.

— Тогда в чем дело?

Неровной походкой Макс поплелся к окну, отвернувшись, чтобы я не видела его лица.

— Просто кое-что произошло. — Он поковырял пальцем подоконник, сунул руки в карманы и устремился взглядом на вид из окна. Там не было ничего захватывающего, кроме раскатанной дорожной соли и грязи на проезжей части внутреннего дворика и дворника, ломиком раздалбливающего ледяную корку на ступеньках подъезда.

— Я признался Владу в том, что гей.

Судя по нервному состоянию брата, признание прозвучало как оскорбление.

— А он? Осудил или застыдился за свою дружбу с тобой?

Макс усмехнулся и сжал в карманах кулаки. Понятно, что все вместе. Как я могла так ошибиться в человеке? Мне показалось, что Влад достаточно современный, культурный человек, и реагировать подобным образом для него моветон. Узнать об ориентации друга, желающего только добра, и сразу же осудить. Это равносильно, как попросить человека снять шапку и возмутиться, увидев на голове черные волосы, ожидая увидеть блондинистые. Какое кому дело до личной постели человека? В моей голове это не хотело укладываться.

— Ну ладно, не спеши расстраиваться. Это первая реакция, скорее всего, ошибочная. Дай ему время привыкнуть к новому тебе, принять тебя. Он все верно поймет, надеюсь. В конце концов, ты же не в любви ему признался.

Макс вздрогнул и обернулся. Его губы задрожали.

— О, — я изумилась. — Да ладно? Ты правда вот так взял и сказал? — Моя челюсть отвисла, пальцы потянулись почесать место на затылке под волосами. Почему-то там чесалось всегда, когда я не знала, что делать, или волновалась. Пару часов назад чесалась перед тем, как вытянуть билет с вопросами.

Я слушала о том, что произошло в тот злополучный вечер, и сердце замирало в груди от любви к брату, от злости к Владу, чурбану бесчувственному. Но сильнее всего чувство вины, которое заливало меня ядовитой желчью. Ведь я сама своими руками толкнула Макса на растерзание, затеяла спор, вселяла в него надежду, возмутилась его новым возможным отношениям. Боже, какая же дура!

— Макс, прости меня! Я во всем виновата! Прицепилась к тебе с идиотским спором. Прости, прости, пожалуйста. Я так хотела, чтобы ты был счастлив, но все испортила, идиотка.

— Ты-то здесь причем? Не неси хоть ты чепухи!

Брат прижал к себе и погладил рукой по длинным волосам.

— Я не мог больше носить в себе. Все сложилось, как должно было быть. Я справлюсь.

Не знаю, кто кого утешал сейчас больше, я брата или он меня. Но нас прервал скрипящий звук открывающейся двери. Молодой человек мотнул головой, бормоча извинения, что зашел не вовремя. Макс окликнул его и жестом позвал обратно.

— Я ищу Володю, хотел переговорить с ним. — Парень держал в руках бумажный сверток из нескольких листов. — Надо разобраться с некоторыми моментами.

— Да, конечно, но он придет позже. У него семейные обстоятельства, дочка приболела. — Максим глянул на часы. — Обещался скоро быть. Хочешь, подожди здесь. Садись с нами, — и указал на стол.

Молодой человек улыбнулся одними уголками губ. Я никогда не видела его, но интуитивно, на уровне кожи, ощутила физическую неприязнь к нему. Он сковал меня, лишь один раз взглянув из-под тяжелых черных бровей. Без приветствия прошел вглубь комнаты царственной походкой. Хоть бы корона не свалилась!

— Ксень, поставь чайник, — скомандовал Макс.

Я потянулась за чайником, при этом стараясь не смотреть на незнакомца, но отчаянно приглаживая взлохмаченные рукой брата свои волосы. Непонятное чувство накрыло меня: то ли выглядеть хорошо, чтобы меня заметили, то ли остаться лохматой, чтобы незнакомец не думал, что я разволновалась из-за него. Мне казалось, что парень таращится на меня, как на диковинку, подозревает в чем-то, увидев наши с братом объятия. Коротко бросила на него быстрый, полный презрения взгляд — пусть прекратит меня разглядывать! Но незнакомец стоял неподвижно, крутя свой сверток в руках и не обращая ни малейшего внимания на меня.