Музыка жизни

Голосят вороны, нахохлив бока и крылья,

и обочины в белых сугробах сияют рампой.

Это грустная повесть о бедном замёрзшем Кае

и о том, как теряем всё навсегда и сами

и потом лишь ездим в холодном пустом трамвае,

а не в теплом море в лодке под парусами.

Это повесть о том, как однажды приходят зимы,

и о том, как пустеют душ и сердец перроны.

Если руки свои опустят вдруг херувимы,

то от свода останутся только хрустальные звоны.

Я не знаю, как можно спасти наш престол из сапфира.

И кто может открыть эту тайну, я тоже не знаю.

Мне не хватит ни сил, ни стихов, никакого эфира,

чтоб оттаять помочь бесконечно беспечному Каю.

«Январь, располагавший к мятежу…»

Январь, располагавший к мятежу,

к отступничеству, не к благодеянью,

нелепому подобный миражу,

закончился, не склонный к оправданью.

И, право, было б глупо продолжать

премьеру этой выдуманной пьесы.

Ведь мы уже не в силах отражать

нам действием навязанные стрессы.

Простой сюжет, где линия грешна,

заманчива и неисповедима.

Почти как Тараканова княжна,

что умирает, не смывая грима.

Протоптана дорожка февралю.

Быть может он изменит положенье.

И я его уже благодарю

за наших душ восторг и воскрешенье.

Судьба да не окажется в долгу

и всколыхнет удушливое время,

и я опять поставлю ногу в стремя,

и горечь потеряю, как серьгу.

Ксерокс и оригинал

Владимир Пестерев

Светлане Макуренковой

Сегодня мысль одна меня тревожит,

при том при сём – себя я не пойму…

Что если Светочку на ксероксе размножить?!

Я копию домой себе возьму…

P.S.

Подумал я, немного повздыхал:

а лучше бы её оригинал!

Татьяна Гордиенко

Владимиру Пестереву

Уж лучше копию возьмите непременно.

Коль в дом возьмете Вы оригинал,

то вдруг поймете и при том отменно,

что Вам отныне баста и финал…

P.S.

Не надо ни вздыхать, ни огорчаться.

Со Светой лично лучше не встречаться!

Немного о грузинской кухне

Владимир Пестерев

Светлане Макуренковой

Пастушка ты среди ромашек,

что любят для тебя цвести…

Я быть хочу твоим барашком,

чтоб ты могла меня пасти…

Но мысль одна меня пронзила,

от этой мысли сразу сник…

Надеюсь, ты не вообразила

слово кошмарное – шашлык?..

Татьяна Гордиенко

Владимиру Пестереву

Опасно очень быть барашком

у хитрой женщины в руках.

Она людьми играет в шашки

и души разбивает в прах.

Не зря опаски Вас пронзили —

в конце концов наверняка

Вас пустят хоть на чахохбили,

хоть на цыпленка табака.

Лириканы и Бодлер

Юрий Беликов

В России живут лириканы —

поведали мне стариканы.

А где-нибудь в Тюильри

колибри порхают – лири.

И долго со мной пререкался

ужасно бодливый Бодлер,

что он основал лириканство

и, стало быть, он – Лиривер.

Но так я сказал Лириверу

(и не был ответ мой запутан):

– Ты лучше свою лири-веру

в напёрстки разлей лирипутам!

Россия – до края стакан.

И выпьет его лирикан.

Лириканы и Бодлер (пародия)

Татьяна Гордиенко

В России живут лириканы.

До края наполнив стаканы,

твердят, что бодливый Бодлер

не главный совсем Лиривер, —

Не он основал лириканство

в каком-нибудь там Тюильри,

где ли́ри порхают в пространстве

и глупые пишут лири́.

Ответ их отнюдь не запутан —

напёрсток отставь, лилипут.

Российские ли́ри всем пу́там

до края по полной нальют!

У нас тут любой лирикан

гранёный осилит стакан!

«Под окнами дома, который теперь не мой…»

Под окнами дома, который теперь не мой,

брожу и слушаю песни пустых фрамуг

и, заглушая памяти грусть и зной,

спасти пытаюсь душу от горьких мук.

Я помню маму на этом пустом крыльце

и дым сигареты, что вкусно курил отец,

улыбку брата на бледном его лице…

Умолкли звуки биения их сердец.

И я взахлёб глотаю вечерний мрак.

Луна крадётся, как хитрый степной шакал.

Мой ум горячий от мыслей таких обмяк —

его тиранит множество едких жал.

Мои дорогие, стараюсь совсем без слёз,

хоть боль вцепилась и жжёт, изуверка, жжёт.

Но Божьей милостью вновь догоняю воз

реальной жизни, смахнув рукавом пот.

Не скоро встреча, но с дальних свои высот,

из тех земель, где, сияя, маячит рай,

вы открываете, кто ненавидит, врёт,

и приближает жизни вселенской край.

И каждый раз, чтобы снова меня спасти,

мне подставляет мама свою ладонь,

а папа шепчет: «Прости ты их, дочь, прости.

Пусть бьёт копытом зависти злобный конь.

Искал я правды, но душу и сердце сжёг,

а ты живи, обходя суеты грязь.

Не все, поверь, подлецам попускает Бог —

и тем обрывает чёрного с белым связь».

«Давно понятно и известно свету…»

Стихи писать – не женское занятье.

Мужскими привилегиями были

Дуэли, войны, пьянки и – стихи.

Зачем вам с нами, грешными, тягаться?..

Лев Болдов

Давно понятно и известно свету,

попавшему под стихотворный пресс:

писать стихи – лишь женщине-поэту,

стишки – удел салонных поэтесс.

Скрещенье шпаг – привычная работа.

Мы не хотим остаться не у дел.