Музыкальная история средневековой Европы. Девять лекций о рукописях, жанрах, именах и инструментах

Трубадур Раймбаут де Вакейрас (до 1180 – ок. 1205), согласно его жизнеописанию, услышал мелодию знаменитой Kalenda Maya в качестве эстампи, исполненного двумя виелистами с севера Франции. В XIII веке изображения виелы регулярно появляются на страницах английских, немецких и испанских рукописей (в том числе и среди иллюстраций Cantigas de Santa Mariax). Судя по этим изображениям и упоминаниям в текстах, фидель является самым популярным инструментом миннезингеров. В XIII и XIV веках виела становится самым популярным и уважаемым инструментом. Ее звучание можно услышать и во дворце, и на площади, и в церкви. «Среди всех инструментов наиболее ценна виела», – писал на рубеже XIII–XIV веков Иоанн де Грокейо.

Поэтому не случайно, что виеле повезло больше, чем многим иным средневековым инструментам: сохранились варианты описания ее строя. Иероним Моравский, монах-доминиканец из Элгина (Мори, Шотландия – отсюда латинская форма имени: Hieronymus de Moravia) в своем музыкальном трактате, написанном около 1272 года, приводит три варианта настройки пятиструнной виелы: d – G – g – d' – d', d – G – g – d' – g' и G – G – d – c' – c.

G (соль) в первом и третьем варианте строя (согласно Пьеру Лиможскому[30]) – бурдоны. Для пятиструнной виелы времен Иеронима Моравского известен вариант пятиструнной виелы с одной струной, протянутой вне грифа. Таким образом, на ней мог извлекаться только один тон, и она могла использоваться только как бурдонная. Струны для большинства струнных смычковых инструментов изготавливали из кишок животных. Об этом пишет, например, Жан де Бри в своем трактате «Добрый пастырь» (1379), написанном по заказу короля Франции Карла V. Чаще всего использовались овечьи кишки. Их промывали, вымачивали в красном вине, сушили, а затем скручивали втрое или вчетверо, чтобы добиться необходимой толщины струны. Кишки других животных использовали гораздо реже. Так, францисканец Бартоломей Английский, живший в XIII веке, в своей энциклопедии «О свойствах вещей» (составленной около 1250 года) пишет о том, что струны из волчьих кишок («сorde facte de intestinis luporum») портят инструменты.

Применительно к виеле сохранилось еще два единичных свидетельства о возможности струн из других материалов: конского волоса (в комментариях к псалмам, составленных английским францисканцем Генрихом Коссейским, середина XIV века) и шелка (в немецком романе «Der Busant» – «Канюк», около 1300 года).

Смычки для виел чаще всего были лукообразные. Натяжение конского волоса, как и само количество волос на этих смычках, было, вероятно, существенно меньшим, чем у современных смычков. Положение смычка на струне также отличалось от принятого сейчас. В наши дни смычок касается струн обычно не дальше одной пятой от расстояния от подставки до порожка. Насколько можно судить по иконографии, местоположение смычка на виеле было на расстоянии одной третьей или даже еще дальше от подставки.

Цитоль

Все же перед тем, как покинуть нас, скажи мне, c какими дарованиями уходишь ты из Болье? Некоторые мне уже известны. Ты играешь на цитоли и на ребеке[31]. Наш хор онемеет без тебя.

А. Конан Дойль. Белый отряд. Перевод В. Станевич[32]

Цитоль, популярность которой среди струнных инструментов в Европе в XIII–XIV веках уступала только виеле и арфе, в XX веке досталась судьба незавидная. До 1977 года, до выхода статьи Л. Райта «The Medieval Gittern and Citole: a Case of Mistaken Identity», ее часто путали с гиттерном. А еще раньше, в начале века, иногда считали разновидностью цитры, инструмента совсем другого семейства. Впрочем, с другой стороны, цитоли повезло больше, чем иным средневековым инструментам (точнее, это нам с цитолью повезло больше, чем с иными инструментами): в Британском музее сохранился экземпляр этого инструмента, изготовленный в XIV веке.

Рис. 53. Дуэт виелиста и цитолиста из «Псалтыри королевы Марии» (начало XIV века, рукопись Royal 2 B VII, Лондон, Британская библиотека).

В литературных источниках цитоль впервые упоминается в окситанской поэме XII века «Daurel et Beton». Герой ее «играл на цитоли и арфе умело». В знаменитой поэме Кретьена де Труа «Эрек и Энида» (1164 год) герой также владел этими умениями. В XIII веке цитоль становится популярной в разных слоях французского общества: поэт и летописец Жиль ли Мюизи (ок. 1272–1352) вспоминает, что в пору его детства парижские студенты веселились с цитолями, а реестр торговцев и ремесленников Парижа 1292 года – Role de la Taille – включает 4 «citoleeur» (мастеров-цитолистов).