Музыкальная шкатулка Анны Монс

– Спасибо, не хочу.

– Почему? – Обида была вполне искренней.

– Ты не в моем вкусе.

– Придурок, – фыркнула Виолетта, облизывая верхнюю губу. – А я, между прочим, «Мисс Университета»!

И, надо полагать, что не только его. О карьере она если и мечтает, то красивой, модельной, но такой, которая не отнимет у нее слишком много усилий. И как-то сразу становятся понятны опасения благоразумной Луизы Арнольдовны за судьбу внучки.

Стрекоза.

– Скажи, ты не знаешь, где шкатулка?

– Чего? – Виолетта прижала бутылку к правому виску.

– Шкатулка. Твоя мать не говорила о ней?

– Моя мамаша была ударенной на всю башку, – заявила девица. – Связалась с тем придурком… а потом он тоже ходил и ныл, где его шкатулка… а мне откудова знать? Я ее в глаза не видела!

Врать у нее получалось плохо. Нет, возможно, кто-то другой, отвлеченный ее ногами, халатиком и бельем, поверил бы этим словам, но не Игнат.

Нотки фальши в ее голосе слышны были отчетливо.

– Скажи, это ведь ты Ольгу нашла?

– Ну, я.

– И как оно было?

Виолетта вспыхнула румянцем, точно спрашивали ее о чем-то в высшей степени неприличном.

– Обыкновенно! – огрызнулась она. – Пришла, а она лежит.

– Ты же редко к ней заезжала, верно? – Игнат не собирался давать девчонке шанс. – И почему вдруг в тот день явилась?

– Захотелось!

– Виолетта, – он наклонился и уставился в ее мутноватые глаза. Редко кто умел выдерживать взгляд Игната, и эта глупышка явно не относилась к числу таких людей. – Послушай, я могу пойти и рассказать твоей бабке о том, что ты у нас не только пьешь… Когда нюхать-то начала?

– Чего?!

– Как давно коксом балуешься? – Игнат заметил, как дернулась ее губа. – Или что-то другое потребляешь? Подумай, обрадуется ли твоя бабка, такие новости услыхав?

– Ты… лжешь!

– Быть может, я ошибаюсь. Но ведь проверить легко. Анализы крови и мочи точно не солгут. И у бабки твоей хватит ума их сделать…

– Ты… вон!

Игнат поднялся, и Ксюша, сидевшая тихо-тихо, тоже вскочила.

– Стой, – Виолетта облизала губы. – Это только один раз было… ну да, курнули вчера с девчонками. И чего?

Ей явно плевать на мнение Игната по этому поводу, но вот бабку она боится. Луиза Арнольдовна, прекрасно зная внучку, вряд ли поверит в то, что случай был единичным. И упрячет Виолетту в лечебницу или как минимум посадит под замок.

– Ничего. Расскажи, ты взяла шкатулку?

– Да не брала я ее! – взвизгнула Виолетта. – Чего вы все ко мне прицепились?! Сначала мамка… потом этот еще, ее муженек первый. Псих полнейший! Заявился, как ты, поутру и давай орать, что я воровка…

– До смерти матери это было или после?

– До… Вообще, сказал: если не верну, он меня уроет.

То есть шкатулка пропала еще до смерти Ольги? Это уже интересная деталь. И не могла ли сама ее смерть явиться результатом этого исчезновения?

Игнат сел и потребовал:

– Рассказывай!

– Да чего рассказывать? Ну, приперся он и начал слюной брызгать, говорил, что я тварь и воровка, что если не верну шкатулку – хуже будет. Я его и послала куда подальше. А он мне в горло вцепился и душить начал! Хорошо, Максик со мною был… это мой знакомый.

Кажется, чуть больше, чем знакомый, если он находился в квартире Виолетты с утра пораньше.

– Если мне не веришь, у него спроси. Максик – сильный. И психа этого с лестницы спустил. Сказал, если тот вернется, он ему шею свернет на фиг! У меня, между прочим, синяки остались! Вот тут, – Виолетта задрала голову и ткнула пальцем в свою смуглую шею. – Потом неделю тональником мазалась.

– И ты поехала к матери?

– Ну да. Сначала позвонила, а она трубку не взяла. Я злая была… нет, ну, мы не особо ладили, вообще, она вечно ныла, жаловалась на все, занудная была, почище бабки. И как мы разъехались, оно как-то и лучше стало. Она сама по себе, я – сама по себе. Но тут же не промолчишь! Я хотела сказать, чтоб она своего придурка осадила, что, если он еще раз на горизонте возникнет, я заяву накатаю. И посажу. Ну его на фиг, чтоб меня всякие тут пугали!

Картина вырисовывалась. Шкатулка была – и пропала, что вызвало приступ ярости у Перевертня. Он отправился к Виолетте… почему к ней? Или у братца ее он тоже побывать успел? Игнат все проверит. Но в любом случае этот разговор не дал результата.

И Перевертень вернулся к любовнице.

Убил?

Или же убил не он, а кто-то другой? Тот, кто взял ту проклятую шкатулку. Возможно, Ольга, дав себе труд подумать, могла бы вычислить преступника.

Одно непонятно: каким боком к этой истории Ксюша приклеена?