Музыканты в зеркале медицины

С Шопеном она познакомилась на вечеринке у Листа в начале декабря 1836 года. К этому времени она уже развелась с мужем, с которым фактически рассталась еще в 1831 году. Подчеркнуто мужской имидж и сигарный дым, который Шопен не переносил, вызвали у него поначалу резкое отторжение, которым он поделился по пути домой с Фердинандом Хиллером: «Какая несимпатичная женщина эта Санд! А вообще-то она женщина? Я бы, пожалуй, усомнился!». Но уже через очень короткое время он сам попал в сети этой непостижимой «женщины с ночными глазами», как называл ее Альфред де Мюссе, молодой талантливый поэт, с которым у нее в 1833–1835 годах был бурный, хотя и неоднозначный роман. Вначале Шопен не предпринимал попыток к сближению. Возможно, его сдерживали различные порочащие ее намеки и слухи, циркулировавшие в дворянских и буржуазных кругах Парижа. Наряду с длинным списком друзей и поклонников Жорж Санд, где были столь блистательные имена, как «король критиков» Сент-Бёв, литератор Проспер Мериме, поэт Альфред де Мюссе, которого считали самым ярким представителем французского романтизма, предметом этих разговоров была также тесная дружеская связь. Жорж Санд с актрисой Мари Дорваль, о чем писатель Арсен Уссэ написал так: «В то время Сафо воскресла в Париже. Каждый вечер, когда актриса заканчивала покорять сердца зрителей своей игрой… там, в задрапированной голубым комнате, в облаках табачного дыма, уже сидела женщина в ожидании своей жертвы». Вполне вероятно, что страстная натура Жорж Санд время от времени вступала также и на тропу, ведущую в лесбийский сад, но подобные увлечения носили у нее лишь мимолетный характер и всегда прекрасно уживались с любовными отношениями с мужчинами. В те времена общество относилось к подобным вещам как к извращениям, хотя даже в самых изысканных салонах многие дамы сгорали от любопытства и были бы не прочь сами испытать пароксизм, описанный Бодлером в «Проклятых женщинах».

Неудивительно, что Бальзак, побывавший в 1837 году в Ноане, посчитал, что «тот тип мужчины, который ей нужен, найти трудно». В этом году сама Жорж Санд переживала сложный душевный кризис. После многочисленных разочарований она искала совершенной любви, мечтала об идеальном возлюбленном и, вопреки отрицательному опыту, верила, что это возможно. Незадолго до этого она заметила: «Если бы я могла покориться мужчине, я была бы спасена». Теперь, побывав на нескольких вечерах, где играл Шопен, она ощущала все возрастающее влечение к грустной красоте и своеобразной прелести гениального польского музыканта. К моменту знакомства с Жорж Санд Шопен еще очень страдал физически и духовно от последствий недавно перенесенного «гриппа». Это вызвало в ее душе что-то вроде материнских чувств, которые она выразила такими словами: «Я должка о ком-то страдать. Я должна вскормить в себе эту материнскую тревогу, которая побуждает заботиться о страдающем, слабом существе». Ему же в его незавидном положении как раз и нужна была женщина, испытывающая материнские чувства и, тем более, как будто способная понимать язык музыки, которым он изливал свое страдание. Но, несмотря на то, что его чувства к Жорж Санд постепенно менялись, он на протяжении всего 1837 года не изменил сдержанного отношения к ней. Лишь в 1838 году он окончательно воспламенился, хотя оба долго еще не могли ни на что решиться. Лист в своем интересном психологическом исследовании характера Шопена утверждает, что тот вообще никогда не позволял себе ни единым словом выдать то, что происходило у него внутри. Он мог смертельно побледнеть от возбуждения, но всегда до конца держал себя в руках. Наконец он преодолел свою нерешительность и объяснил ей причины, заставившие его медлить. Так, он сообщил Жорж Санд, что презирает чувственное влечение из боязни, что сексуальные искушения могут осквернить их счастье.