Мы граждане царства небесного

Когда мы читаем Святое Евангелие в храме, то, как правило, этот евангельский рассказ разделяется на разные части, читаемые в разные дни: запрещение ветру и воде отдельно, исцеление гадаринского бесноватого отдельно. Но, если прочитать этот отрывок евангельского текста слитно, то мы можем увидеть в повествовании новую и определенную мысль.

Апостолы, попав в шторм на Генисаретском озере, в страхе обращаются с мольбой к своему учителю: «Наставник! Наставник! Погибаем».

Христос спасает лодку, «запретив ветру и воде». Наступает «тишина». В этой тишине они, перепуганные и усталые, наконец-то пристают к берегу, где, как они предполагают будет безопасно и спокойно, где их ждет долгожданный отдых.

Но их тут же встречает новая опасность – бесноватый. «И в одежду не одевавшийся, и живший не в доме, а в гробах». Евангелист Марк прибавляет: «никто не мог связать его даже цепями; потому что многократно был он скован оковами и цепями, но разрывал цепи и разбивал оковы, и никто не в силах был укротить его; всегда ночью и днем, в горах и гробах, кричал он и бился о камни». (Мк 5; 3–5).

Встреча с таким существом никому не сулит ничего приятного, но, скорее таит большую опасность. Но с ними Христос!

В жизни каждого из нас одно испытание приходит на смену предыдущему один вызов спешит обогнать другой. Как же поступать нам?

Прежде всего – это упование на Господа Бога. Без него никуда. Молитва – апостолы испугавшись взмолились ко Христу и помощь не заставила себя ждать «ни на воде, ни на суше», – помощь против сил природы и против сил зла.

Но как это все выразить на практике, в ежедневной, рутинной жизни?

Мне вспоминается рассказ одного человека, с которым случайно довелось ехать в одном купе. Как звали того человека не знаю: я проводил дорожное время со сборником кроссвордов на верхней полке, внизу же беседовали два товарища. Вот рассказ одного из них, невольно подслушанный мною:

Рассказ подслушанный в вагоне поезда.

Жизнь Тимофея Каймакина враз дала трещину. Да не то, что трещину – просто под откос свалилась. А все началось с того, что заболел единственный и безумно любимый сын Алешка пяти лет. Ленечка, как звали его в семье.

Вроде бы вначале думали, что простуда, думали, что в садике заразился от кого-то – такое распространено в наших дошкольных учреждениях. Участковая педиатрша выписала какие-то порошки и витамины, сдали, как полагается в таких случаях анализы и жена взяла больничный по уходу. Вроде бы и все. Лечили как положено, Ленечка не капризничал, но только бледным был.

Однако, при следующем посещении кабинета, врачиха – плотная, розовощекая тетка, что-то размашисто до этого писавшая в карточке, взяв в руки результат анализа Алешкиной крови, уставилась сквозь линзы и долго смотрела в него, после чего упавшим голосом прочитала: «лимфо-циты семь-десят процентов» и побледнела.

Так в семью Тимофея вошла первая беда. За анализом крови последовала пункция, с чудовищным для простого человека названием «цитология», которая успокоения не принесла никому, но лишь более усилило волнение родителей. Тимофею, только, что осознавшему тот факт, что у его единственного и горячо любимого сына какие-то там лимфоциты, вдруг оказываются в каких-то совершенно не тех процентах, пришлось столкнуться еще и с мега-карио-цитами и, даже, миело-карио-цитами. Такие слова и язык-то напрочь отказывался произносить, не то, что умом было понять и принять в сердце, что у твоего сына оказалась болезнь, со страшным названием лейкемия.

Жена с сыном перебрались в детский гематологический центр. Тимофей их навещал, но в отделение его не пропускали, и он приходил стоять под окном. Когда они выглядывали – пытался улыбаться и держаться молодцом, но скорбное место – эта клиника… У Тимофея сжималось в груди еще на подходе, когда он лишь издалека видел впереди себя серый, мрачный больничный корпус. Будто мертвечиной тянет…

И персонал там работает странный – никогда в глаза не смотрят.

А так хотелось, чтобы прямо в глаза, открыто, как в кино какой-нибудь молодой, прогрессивный профессор, весь в веснушках и кудрявый, весело бы сказал ему: «все хорошо, не волнуйтесь, теперь уже все позади».

Но они, наоборот, отмалчивались и отводили взгляд.

К этому надо было привыкать. Но привыкать оказалось некогда.

Тимофей был предпринимателем средней руки – имел, хоть и небольшое, но свое дело: автосервис с мойкой и монтажкой. Доход был не велик, но был. И несколько работников, трудившихся на благо семьи Каймакиных на зарплату не жаловались. В общем, была стабильность и было будущее.