Мы и наши возлюбленные

И подъехал, сам, лично, правда, не в ближайшую субботу, а в следующую, дача была казенная, кругом все свои, так и зырили из-за заборов: впервые на этой захолустной улице появилась  т а к а я  машина.

Лето катилось к закату, но было поразительно тепло, почти как у них на юге, об этом и поговорили, чаевничая на террасе, впрочем, без особой ностальгии, без всяких утих вздохов по поводу добрых старых времен.

— Итак, сына женишь? — Иван Суренович опередил все заранее обдуманные дипломатические подходы и зачины, в сощуренных его глазах лучилось так идущее ему откровенное лукавство, даже хитрость, пожалуй, каковую он не считал нужным скрывать.

Павел Федорович развел руками. А потом, не дожидаясь наводящих вопросов, словно на выездной комиссии, выложил одним духом все данные: кто невеста, кто родители, какие перспективы с жильем для молодоженов.

Иван Суренович слушал внимательно, как и в прошлые годы, когда докладывали ему о ходе уборки в области, это вообще была характернейшая деталь его стиля — ничего не упускать, все принимать во внимание, не перебивать, пока рассказчик сам не выговорится до дна.

— Хорошо, что предупредил заранее, — прервал он тем не менее Павла Федоровича не слишком корректно, — в октябре я в Англии с делегацией, но к вашему событию, бог даст, ворочусь.

С этими словами Иван Суренович поднялся, давая понять, что краткий визит закончен и что выходных для него не существует — на очереди другие дела и другие встречи. Павел Федорович проводил гостя до калитки, вновь с удовольствием ощущая на себе заинтригованные, а может, и завистливые взгляды соседей. Иван Суренович еще немного постоял с ним у ворот, прежде чем сесть в машину, словно для того именно, чтобы дать Павлу Федоровичу возможность от души насладиться внезапным торжеством. А на прощанье произнес, окинув взглядом казенный коттедж, в котором Павел Федорович с семьей занимал лишь половину: «Скромно живешь».

И как всегда, трудно было уяснить, то ли одобряет он этот факт, то ли сочувствует.

Так или иначе, но гора с плеч, главное дело сделано. Для престижа, для того, что в старых романах называли «светской жизнью», оставалось пригласить на свадьбу одного очень влиятельного и модного художника и приму из Театра оперетты. Ни с тем, ни с другой Павел Федорович не был так уж коротко знаком, однако в том, что они приглашение примут, не сомневался — люди умные, бывалые, а значит, понимают, что уровню необходимо соответствовать.

Так оно и вышло, знаменитости ничуть не удивились оказанной им чести (разумеется, о чести просили их), искреннейшим образом поблагодарили, заверили, что не преминут, поздравляли счастливого отца чуть лукаво, как и положено в таких случаях, и лестно на что-то намекали.

Конкретными организационными вопросами грядущего торжества занялся помощник, лучшего человека в этом смысле трудно было сыскать во всея стране, однако Павел Федорович даже ему не смог передоверить некоторых особо щепетильных замыслов. Потому что творчества, черт возьми, не передоверишь. С помощью того же помощника разыскал он двух главных в их системе остряков, некогда в достославные времена сочинявших и ставивших капустники, чуть ли не капитанов знаменитых студенческих команд КВН Гойзмана и Рязанцева, и попросил их заглянуть к нему в обеденный перерыв.

Сели без чинов, за круглым низким столиком в углу кабинета, секретарша подала чай, несколько удивляясь неоолидности посетителей и тому, что шеф держится с ними чересчур уж по-свойски, запросто. А Павел Федорович, когда строгая секретарша вышла, с бесшабашным видом, эх, была не была, достал из встроенного шкафа початую бутылку коньяка и три рюмки. Юмористы, переглянувшись, засмущались.

Чтобы подбодрить их и расшевелить, Павел Федорович поделился воспоминанием. Был у них в южном городе зампред, хороший мужик, но  п о з в о л я л  себе, крепко  п о з в о л я л. Бывало, если вызовет тебя для доклада один на один, можешь не сомневаться — нальет. Целый фужер, и не откажешься, такой человек! И главное, без закуски, только что боржомчику плеснет. Ему-то хоть бы что, он натура привычная, а тут выпутывайся как знаешь. Но ничего, приноровились. Как пред ясные очи идти, папку с собой берешь, вроде бы для документов, а там — сырок, колбаска, зелень-мелень какая-нибудь, чин по чину! Юмористы вновь переглянулись, посмеялись чуть принужденно.

— Ну, вот что, ребята, — совсем уж по-дружески произнес Павел Федорович и даже за плечи обоих приобнял, — выручайте, на вас вся надежда! Сына женю, в кои-то веки бывает. Ну и хочется, чтобы свадьба запомнилась не одними шашлыками да кольцами. Понимаете меня? Сообразите что-нибудь такое веселое, удалое, гостей повеселить… За тамаду я спокоен, друг мой с юга прилетит специально, златоуст! Хоть в ООН посылай, между прочим, профессор философии в местном университете. Но удивить хочется… Возьметесь, а? Типа веселых и находчивых… Лозунги там разные юмористические, эпиграммы… я вам и темы подготовил, — Павел Федорович раскрыл лежавшую на столе красивую папку с фирменным тиснением внешнеторгового объединения.