Мы играли с огнём. Мистический роман, основанный на реальных событиях

В Хайдсвилле это показалось бы странным – чёрные и белые за одним столом. Да и в Рочестере подобное одобрили бы не все. Раньше Мэгги такие вопросы не волновали, но после речи Эверетта Тёрнера в ней проснулся стыд. Она поймала себя на мысли: странно, что мистер Гаррет и Элизабет не ненавидят их всех. А может, и ненавидят.

Хотя они и сами, конечно, северяне. Здесь все носят одну и ту же одежду.

Наконец Элизабет подошла и заняла последнее свободное кресло.

В комнате стоял аромат сухих цветов, хотя их и не было видно.

– Итак, – сказала Эми. – У нас нет особых ожиданий. Мы просто мирно посидим вместе. Мы рады находиться в обществе друзей.

Все с ней согласились, а потом Мэгги почувствовала себя в центре общего внимания.

Эти люди ждали только её.

– Возьмёмся за руки? – тихо подсказала Лия, глядя на Мэгги.

– Да, – Мэгги распрямилась, обвела взглядом каждого за столом, как она надеялась, с безмятежным и уверенным выражением. – Мы возьмёмся за руки. И положим их на стол, вот так.

Мэгги видела, что Александру Грейди не нравится слушать приказы от девочки, но он всё же со вздохом взял за руки Элизабет и Айзека.

Мэгги взяла Лию и Сьюзан Грейди. Кейт – Лию и Айзека.

– А теперь закроем глаза.

Сама Мэгги не зажмурилась, пока не убедилась, что все послушались. Затем Лия убрала руку от Мэгги и притушила керосиновую лампу, пока в комнате не стало темно. Лия снова охватила ладонь сестры и сжала.

Тишина окрепла, потяжелела. Шум вечера, духота, свет и разговоры – всё забылось; из-за их внезапного отсутствия тишина углубилась, стала сильнее.

Это почувствовали все. Мэгги не сомневалась.

И ждала.

За столом ощущалось движение – кто-то ёрзал, кто-то тяжело выдохнул. Неуверенно или взбудораженно переговаривались. Мэгги чувствовала нетерпение Элизабет: «У меня есть дела поважнее», и в ответ нетерпение зашевелилось в ней самой.

Но она ждала.

Слава темноте. Любой мог открыть глаза – но ничего бы не изменилось. Мэгги сидела с открытыми глазами, но различала только смутные силуэты и тени и то сама могла бы их придумывать. А это меняло всё. Лишало уверенности, дарованной светом, – возможности увидеть, чтобы поверить.

И затем в этом ожидании то, что раньше казалось тишиной, раскрылось. Скрип пола, слабое постукивание, возможно мотылька о стекло окна, и тихие звуки людей: шелест верхних юбок о петтикоты[2], шарканье ног по ковру. Кто-то влажно, хрипло дышал. Болезнь. Замечали ли они это раньше?

Она ждала. В таком состоянии могли прийти любые мысли, разум работал иначе – и трюки уже были ни к чему.

Что-то приближалось. Надвигалось на них. Она потянулась навстречу мыслями. Или, подумала она, скорее яростной надеждой, заточенной страхом. Всё по-настоящему.

У всех в мыслях кто-то есть – ушедшие любимые люди. Даже у Элизабет. Как тут удержаться? Даже если не веришь. Всё-таки задумываешься, что бы ты им сказал. Что меняет знание о том, что они до сих пор здесь.

Стук по столу с тем же успехом мог быть канонадой – он потряс круг так, что все вскрикнули и крепче вцепились в соседей.

Это Лия, уже не державшая Мэгги за руку, постучала костяшками. Затем снова схватила её кисть, словно напоминая, чем они должны заниматься. «Незачем, – хотелось ответить Мэгги, – здесь уже есть что-то настоящее». Но шум сбил настрой, и она засомневалась. А люди ждали.

– Здесь есть… – она сглотнула, сделала вдох. Во рту пересохло. – Здесь кто-нибудь хочет поговорить с нами?

И, не дожидаясь Кейт, щёлкнула большим пальцем ноги. В этой комнате хруст прозвучал так тихо, что его бы и не заметили, если бы не подходящий момент, не темнота, не обострённое нервическое внимание гостей.

– Тебя знает кто-то за столом?

Она щёлкнула тем же пальцем. «Да». Теперь стол словно искрился, нервы горели, как огни. Мэгги перевела дыхание. Почувствовала прилив уверенности. И тут в голову пришло имя. Словно прожгло темноту перед глазами. «Либби». Сердце забилось. Есть имя.

– Если моя сестра будет называть буквы, ты скажешь своё имя?

«Да».

Она имела в виду Кейт, но Лия сказала: «А». И замолчала. Тишина. «Б». Лие это давалось, она вычислила тихий размеренный темп и тон, который настраивал на особый лад. «В», «Г» и так до «Л», когда Мэгги щёлкнула пальцем, – и они начали заново.

С последней буквой – «Л-И-Б-Б-И» – Мэгги услышала, как резко вдохнул мистер Гаррет.

Её пульс участился.

– Здесь кто-нибудь знает Либби?

Тишина, затем он прошептал:

– Моя сестра.

Сестра. Не кузина, тётушка или соседка. Сестра. Мэгги казалось, она сейчас расплачется от восторга. Теперь комната принадлежит им: они покорили всех гостей, и для этого потребовалось только имя.

На этом успехи закончились. Она пыталась ответить за духа «всё хорошо», но сбилась, забыла, на какой они букве, и Лия потеряла терпение. Впрочем, это не имело значения. Им хватило и «Либби».