Мы играли с огнём. Мистический роман, основанный на реальных событиях

С ними приехал Кельвин. Как опекун. С мужчиной – для простоты они звали его братом – путешествовать приличней, и к тому же Мэгги знала, что его присутствие успокаивает мать. Сама она сказала, что уже старовата, чтобы их сопровождать, и слишком боится того, что может произойти, хотя при прощании Мэгги не сомневалась, она им хоть немножко, но завидует.

Кельвину досталась комната по соседству с Лией, чуть дальше по коридору. Разобрав вещи, он присоединился к ним, сел в кресло в углу комнаты Мэгги. Он был бледен, с тёмными кругами под глазами, а когда садился, закашлялся в рукав. Простуда после той ночи у Эндрю Макилрайта так и не прошла.

– А мне вот цветов не поставили, – сказал он, переведя дыхание. – Я оскорблен.

Потом он что-то протянул.

– Я нашёл у себя записку. Видимо, я считаюсь вашим импресарио.

Мэгги выхватила записку и прочитала.

– «Пожалуйста, присоединяйтесь к мистеру Барнуму, хозяину отеля, и его друзьям в шесть часов в открытом салоне, чтобы обсудить вашу работу и как мы можем сделать ваше пребывание приятней».

Кейт поглаживала шкатулочку для драгоценностей на комоде.

– Там будут одни старики? – спросила она.

– Почти наверняка, – Лия оторвалась от газеты. – Старики, которые оплачивают эти номера, поэтому, пожалуйста, полюбезнее.

– Что нам надеть? – Мэгги заметила себя в зеркале. Всё ещё неопрятная после дороги, в платье, которое мать сшила два года назад. – Нам нужно что-то поновее.

– При пяти-то долларах за приём – скоро будет, – Лия вернулась к газете с довольной улыбочкой.

В шесть часов тот же посыльный, который поднял багаж в номера, отвёл их в салон.

Они прошли мимо столовой, наполовину величественной – элегантная обстановка и полированное серебро, большие окна со свежеокрашенными подоконниками – и наполовину недостроенной. Голые стены, криво поставленная ширма скрывала угол, где лежали стройматериалы, к стене приставлена лестница.

– Спасибо, – сказала Мэгги посыльному, пока они шли за ним. – Я не знаю, как тебя зовут.

Он широко улыбнулся.

– Сэм, мисс Фокс. – Это был долговязый парень с зелёными глазами; над его воротником кудрявились тёмные волосы. Она задумалась, не надо ли дать ему на чай, но при себе у неё денег не было, поэтому только спросила:

– Ты здесь живёшь?

– Иногда, если работаю допоздна, – он склонил голову, открывая дверь в гостиную и жестом приглашая внутрь. – Но я всегда рядом, если что понадобится, – и он подмигнул.

Она встретила его взгляд и снова улыбнулась. Почувствовала, как запунцовела. В груди как будто заиграли пузырьки шампанского.

Затем она обернулась и увидела, что на неё внимательно смотрят другие мужчины. Четверо, по большей части старики, хотя одному, с точёными скулами и кривоватой улыбкой, можно было дать где-то двадцать три или двадцать четыре. Мэгги, всё ещё краснея, поймала его взгляд и убрала прядку волос за ухо.

Их провели в отделённую шторами часть салона, где были мягкие кресла и на маленьком столике выставили вина и шампанское, и здесь мужчины представились. Все – предприниматели и инвесторы отеля. Парень со скулами оказался сыном мистера Барнума Элайджей.

Кейт занервничала. Она жалась к Мэгги, не отпускала её руку. Зато Мэгги словно парила, а не шла, и сразу же услышала, как сама беседует и смеётся, словно для неё это всё совершенно обычное дело. Она отстранилась от Кейт, а когда ей вручили бокал шампанского, взяла. Первый глоток на вкус показался странноватым, зато на второй она уже словно пила звёзды. Заметив, что Кельвин наблюдает за ней с лёгким неодобрением, Мэгги отвернулась от него – к Элайдже Барнуму.

– Вы знаете мистера Макилрайта в Рочестере? – спросила она. – Слышали о событиях в его доме?

– До меня долетали кое-какие подробности, но с удовольствием выслушаю всю историю от вас лично, мисс Фокс. – Проблеск белых зубов в улыбке. Она еще никогда не видела таких ровных белых зубов.

Затем её охватила за плечи Лия и чуть сжала.

– Этот вечер очень измотал мою сестру, – сказала она. – Наше дело может очень утомлять.

– Понимаю, – сказал Элайджа Барнум.

– Но и вознаграждать. Помогать скорбящим…

– И выслушивать голоса несчастных, – сказала Мэгги. – Тех, против кого согрешили. Это тоже…

– Уверена, и у вас кто-нибудь есть, мистер Барнум, друг или родственник, с кем вы бы хотели поговорить ещё раз, – Лия старалась сохранять мрачный тон, но Мэгги слышала, что и её взбудоражили шампанское и общество.

– А у кого нет? – ответил он.

Отец Элайджи тихо переговорил с Кельвином – мужской разговор на пониженных тонах, – но постепенно обратил внимание и на Лию с Мэгги, подошёл к ним. Кейт сидела в глубоком кресле. Теребила браслет, который ей одолжила Лия.

– Дамы, – Барнум-старший поставил бокал и промокнул лоб платком.

В замкнутом пространстве становилось тепло, воздух уже словно загустел от спиртного. Барнум с его тихим тоном потихоньку расплывался перед глазами. Мэгги сцепила руки. Она так и представляла пляшущие вокруг тени, ждущих зова духов – матерей, отцов, кузенов и друзей. И вдруг заметила, что если представить этих мужчин такими же скорбящими, как и все, то её отношение к ним смягчается.