Мы из ЧК

После отъезда ишана Султанбек и знахарь Асадулла направились в аул Баба-Ата к мулле Сапар-ходже. Вскоре сюда же приехали Утамыш, Мурзахмет, Сагындык, Устрак, Иманбек, Ибрай — бывшие богатеи сузакских аулов. На своем нелегальном собрании, председателем которого был Султанбек, они приняли решение: начать выступление против Советской власти в дни уразы[11]. Затем разъехались но домам, чтобы довести до верных людей принятые решения. В двенадцатом ауле заговорщики собирались у бая Али Шагирова, в тринадцатом — у бая Уткембаева, в четырнадцатом их встречал бай Кекжегары Турсынбаев.

Обращение к верующим мусульманам было размножено и разослано авторитетным ишанам и муллам Сузака, Карнака, Сары-Су, в другие районы. Из Сары-Су уже пришло ответное письмо, в котором выражается готовность присоединиться к выступлению сузакских баев.

Закончив рассказ, Акберды шумно вздохнул, положил свои большие мозолистые руки на стол.

— Значит, на религиозных чувствах хотят сыграть? — спросил Джашпар и, не дожидаясь ответа, предложил: — Пойдем ко мне домой, Акберды. Покушаем, отдохнем. Там дождешься вечера и под покровом темноты поедешь к себе в аул. Баи могут использовать нашу встречу в своих корыстных целях.

Вечером Джашпар проводил Акберды до калитки и, вернувшись к себе в кабинет, стал составлять докладную записку о положении дел в отдаленных от Сузака аулах, граничащих с Сары-Суйским районом. Писал и думал: «Эти бандитские шайки Ондыбаева, братьев Умара и Мурзахмета Ромодановых, Каргалиева созданы не без участия Султанбека и Сафы-хана. Надо с ними поскорее кончать».

Остаток лета и осень Джашпар и оперативный работник Ветров, присланный Абрамуком, занимались расследованием дел, касающихся бандитских шаек. Им удалось установить, что оба брата Ромодановых когда-то занимались конокрадством. Недавно Умар, хорошо известный за пределами двенадцатого аула своими похождениями, стал подстрекать земляков против Советской власти. Его брат Мурзахмет, по натуре более аполитичный, организовал шайку, которая совершает разбойные налеты на кооперативы, поджигает склады с семенным зерном. Бандиты пытались убить двух активистов.

Джашпар Тныштыкбаев и Ветров собрали неопровержимые улики против братьев Ромодановых и, получив санкцию прокурора, арестовали их вместе с соучастниками.

На допросах братья вели себя нагло, высокомерно. Умар выкрикивал: «Подождите, еще не то будет. Всех чекистов и большевиков перевешаем!» Мурзахмет на одном из допросов проговорился о действиях шайки Масжана Каргалиева, который жил во втором ауле.

Много тревожных минут пережили Джашпар и его товарищи, прежде чем однажды ночью, а это было уже в конце января, настигли шайку Каргалиева далеко в степи, в затерянной юрте старого кочевника. Был сильный буран и бандиты не оказали организованного сопротивления.

На следующий день, так и не отдохнув, Джашпар вел допрос задержанных. В это время поступил новый сигнал: бывший волостной правитель Арыстанбек Ондыбаев активизировал свои действия. Брат известного на всю округу бая Ондыбая, Арыстанбек был близким другом Султанбека и раньше слыл ярым врагом новой власти.

Арыстанбека арестовали в его собственном доме. Он встретил чекистов с наигранным недоумением, затем махнул рукой: ничего, мол, у вас не выйдет. Когда зашел в соседнюю комнату переодеться, что-то шепнул жене. Джашпар уловил всего одно слово: «Султаке». «Это Султанбек из двенадцатого аула, — решил Джашпар. — Они друзья с Ондыбаевым и, возможно, что-то замышляли вместе. Надо разобраться».

Хотя была глубокая полночь, Тныштыкбаев сел за стол. Все тело ныло от усталости и перенапряжения. Покрасневшие от бессонницы веки смыкались. Сполоснув лицо холодной водой, Джашпар стал перелистывать страницы «Ромодановского дела». Тусклый свет керосиновой лампы падал на неровные строчки протоколов, то ярко освещая их, то погружая в полумрак: давал себя знать ветер, проникавший сквозь щели оконной рамы в комнату. На улице, как и вчера, бесновалась и завывала метель, обычная в конце января для здешних мест.

Как ни силился Тныштыкбаев пересилить себя, напряжение последних дней взяло верх. Чекист уронил голову на руки и уснул. Не заметил, как в комнату вошел одетый в шубу Ветров. Он, как и договорились с Абрамуком, должен был на рассвете уехать к себе в Туркестан.

— Ну, что ж, дорогой товарищ, — сказал Тныштыкбаев. — Большой тебе рахмет за помощь, советы. Буду очень рад, если еще приедешь, подучишь. Опыта у меня еще маловато.

Выйдя вместе с Ветровым на улицу, Джашпар помог ему сесть на лошадь, крепко пожал на прощание руку, пожелал счастливого пути. Потом долго стоял у калитки, вглядываясь в густую крутоверть, в которой пропал всадник, думал: «А может, напрасно отпустил его в такую метель. Заблудиться недолго». Тныштыкбаев вернулся в кабинет, чтобы снова сесть за «Ромодановское дело». Но тут в коридоре раздался топот сапог. Дверь отворилась, и в комнату вошел… Ветров.

— Ты что, вернулся из-за-погоды? — спросил Джашпар.