Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов

На кухне в тумбочке нашлась консерва скумбрии в томате и карамельки в стеклянной банке, старые, как кости динозавров. В жестяной хлебнице, защищавшей от мышей, завалялось полбулки, высохшей до каменной твердости. Грызть ее было невозможно, потому аккуратно поломав ее на куски и положив их в миску, женщина залила сухари остатками воды из Витькиной фляжки. Скумбрию Ирка сожрала в один присест, урча от удовольствия и заедая размоченной белой булкой. Примитивнейший нарезной батон показался после осточертевших сухих лепешек очень вкусным. Да и скумбрия самого нижайшего пошиба пошла как деликатес. Витька не считал рыбные консервы стоящими для хранения, а разжиться свежей рыбкой оказалось сложнее, чем ожидалось. Забытый уже вкус томатного соуса с перчиком поразил, напомнил такое прекрасное прошлое. Почему—то страшно захотелось майонеза.

Вот что после ужина Ирине сильно не понравилось, так это то, что во фляжке водички не осталось, а поиски по дому дали полстакана стоялой воды из чайника. Рыба воду любит, после скумбрии хотелось пить — и полстакана мутной с взвесью накипи водички жажду вовсе не утолили. Да, не подумала, надо было взять бутыль с водой из джипа. Но тогда не до воды было. А вот сейчас уже ясно — долго осаду в доме не выдержишь. Надо вылезать.

Но откуда взялись мальчишка с девкой? Не было же их, точно сама же смотрела своими глазами. Значит пришли? Откуда? Из леса вестимо, откуда же еще им было придти. И резвая лахудра, кстати тоже из леса пришла. Получается, что из леса мертвяки выходят резвыми? С чего это интересно. Свежий лесной воздух так влияет? Нет, определенно чушь. Тогда что?

Ирка задумалась и задумалась так хорошо, что вскинулась только когда что—то бумкнуло во входную дверь. За окном уже серел рассвет, в соседней комнатушке заскрипела кровать, тоненько визгнула распахиваемая дверь и загрохотал табурет, в который спросонья муженек впилился с ходу. Шипевшего от злости мужа Ирка встретила уже гордо стоя посреди комнаты.

— Чтоб тебя с твоим табуретом, тоже мне ловушки натеяла — тихо сказал Виктор, которого никак не обманула бодрая стойка боевой подруги посреди комнаты — такая «растрепе» женушка бывала только спросонья.

— Ладно, зато выспались — не стала спорить Ирка.

— Кто это торкнулся? Обжора?

— Черт его знает.

— В окна никто не совался?

— Нет, даже не пытались.

— Ладно, разберемся. Позавтракать нечем?

— Вот, карамельки есть.

— Надо же, какая роскошь. Еще и сладкие впридачу. А воды нет, что ли?

— Вот чего нет, того нет.

Виктор промолчал, энергично посасывая заскорузлую конфетку.

— Как думаешь, откуда эти резвые приперлись?

— Откуда, откуда. Конечно из леса — как о хорошо ему понятном сказал Витя.

— А почему они резвые?

— Я так думаю — охотились они в лесу. Поумнее тех, кто на дороге сидел. А на стрельбу и подтянулись. Мы о них не подумали, я уже потом сообразил — на два десятка машин сорок дохляков — маловато будет. Думаю, что еще пара десятков — только уже шустрых — вполне возможна. И хорошо если пара десятков, а не тридцать — сорок. Или полсотни.

— На кого ж они охотились — удивилась было Ирина и сама же сообразила — жратвы в лесу для небрезгливого зомби хватает. Если они жрут мясо — значит им белок нужен. И годятся и мыши и лягушки, да и насекомые тоже. Лахудра вон крысу словила что твоя кошка.

— Оппаньки! — поняв что—то сильно неприятное, выразился Виктор. И не дожидаясь вопросов, пояснил: «Они же друг друга тоже жрут. А мы тут им набили мяса. Надо нам убираться отсюда. Они видно от мясца и становятся резвыми.

— Час от часу не легче! — вздохнула Ирка.

— Ничего, ничего. Нам бы до пулемета добраться. С пулеметом мы им влупим.

— До него еще добраться надо. В прошлый раз облом вышел эпичный.

— В прошлый раз мы были не готовы. А сейчас будем готовы. Штаны вот мне починить надо только.

— Штаны я сейчас залатаю. Но мне покоя не дает одна вещь…

— Какая? — глянул на жену Виктор.

— Когда Обжора тебя за голову схватил я в него стреляла…

— Я заметил. У меня чуть уши не отвалились, да и сейчас еще шумит.

— Так вот первый раз я промазала…

— Да ты все три раза промазала, иначе бы он не ушел. Давай скорее, не тяни.

— Я не три раза промазала, только первый. Вторым по брюху зацепила, а третьим по голове.

— Значит, в мозг не прилетело, как у толстухи под дверями.

— Нет. Ему точно по кумполу пришлось. Уверена.

— Точно?

— Точно.

— И что это значит? Хочешь сказать, что картечь не берет?

— Выходит — не берет. Башку его мотнуло, а ушел хоть бы хны.

Витька задумался.

Ирка осторожно предложила пока отсидеться в доме.

— Вон Питер в блокаде 900 дней прожил.

— Дура. Его снаружи все время спасали. Нас кто спасать будет? Сама ведь знаешь. Жратвы нет. Воды нет, патронов кот наплакал. И что мы тут высидим? Нет, женушка. Придется рискнуть. Есть что возразить?

Возразить Ирке было нечего. Да и не охота была возражать. Хотелось выбраться отсюда и как можно скорее. И желательно — живой. Очень желательно.

Глава 21. Неожиданности.

Крокодил смотрит на меня и улыбается.