Мы — можем!

Мы работали уже на платформе отделения главных двигателей, когда из фальштрубы упал солидный сверток, ударив меня по загривку. Мы не поленились осмотреть это чудо. Оказалось, кто-то подвесил вялиться в теплом канале балычок сига. К сожалению, после недельного пребывания в теплой воде он не только слегка протух, но и основательно пропитался соляркой. С рассветом по левому борту АС поставили открытую баржу и пятитонный плавкран с грейфером. Кран черпал грейфером протухшую продукцию из трюма и высыпал ее в трюм баржи. Говорили, что испорченная рыба будет использоваться в качестве корма каким-то зверосовхозом. Сложность работы состояла в том, что разгрузку трюма приходилось вести параллельно с откачкой забортной воды из него. Вода было хорошо перемешана с размороженной рыбой и раскисшими картонными коробками. Клапана водоотливных насосов постоянно забивались этой адской смесью. В носовом МО обнаружилось большое поступление воды через носовую водонепроницаемую переборку в самом низу ее. Оказалось, что в этом месте догадливые механики пропустили через переборку трубопровод, не заморачиваясь на уплотнение прохода, а просто вырезав дыру, размерами превосходящую диаметр трубы сантиметров на семь. Заделать такое поступление под напором очень непросто. Только к вечеру удалось обеспечить осушение всех затопленных отсеков. Невезучий «Комсомолец Татарии» все же был заделан, осушен и поставлен на плав. Отдали стропа и отпустили плавкраны, участвовавшие в подъеме. Вся армада должна была проследовать в порт ночью, под разводку мостов.

Два мощных речных  буксира подали буксирные троса на объект. Головной работал на тягу, кормовой помогал управляться в мостах. По бортам поднятого судна были ошвартованы наш водолазный бот и военный ПЖК. Аварийные партии и насосы на АС были доверены моему бдительному оку. Ширина счала составила 21 м, но питерские речники в очередной раз показали свое высокое мастерство.

Была дана команда на проход мостов сверху вниз. Наш ордер пошел первым. На почтительном расстоянии за нами двигались остальные — огромное созвездие ходовых огней. В ночь на первое сентября, когда школьники еще корчились в учебных кошмарах, мы прошли центр Питера и благополучно привели «Комсомолец Татарии» в рыбный порт.

Где-то в конце восьмидесятых годов в Питере при БМП начал действовать тренажер по борьбе за живучесть, оборудованный на транспорте «Каменск», отслужившим свой век по прямому назначению. Начальство послало меня пройти курс на этом тренажере, чтобы потом я дал свои замечания по эффективности подготовки на нем. В программе имелся и курс по борьбе с водой. Я не хочу отрицать пользу таких тренажеров, особенно для начинающих моряков. Они необходимы. Но между обстановкой борьбы с водой на тренажере и фактической операцией такая же разница, как между артистом, изображающим героя, и настоящим героем.  При ярком свете люстр учебного отсека курсанты глушат пробоины и горловины, удобно расположенные на свободных поверхностях. Чистая вода температурой +28 градусов Цельсия брызжет из трещин и пробоин. В таких условиях работать — одно удовольствие. В жизни все гораздо тяжелей. Работа делается в темноте затопленных отсеков при слабеющем свете ручных фонарей. Вода, смешанная с маслом, соляркой и мазутом, бьет в лицо и заливает робу. Чаще всего она очень холодная, порой режет холодом, как ножом. Выйдя из нее победителями, моряки-спасатели вынуждены долго отмываться, согреваться и приходить в себя. Робу практически нужно выбрасывать. Вот с такой водой мы обычно имеем дело.

Медные трубы

Мы расправлялись с бедами

И счет вели победам,

И не считали правильным

Считать свои года...

Из юбилейной оды Виктору Морозову

Далеко не все трубы, о которых пойдет речь, были медными, но суть не в том. Даже у О’Генри в «Королях и капусте» есть обо всем, кроме капусты и королей. Такова литературная традиция, которой мы будем придерживаться. Тем более, что и в русской поговорке «медные трубы» понимаются не буквально.

Все морские профессии связаны с риском. Профессия морского спасателя связана с повышенным риском. Обстановка аварии, с которой моряки транспортных судов встречаются в исключительных случаях, иногда раз-два в жизни, для спасателей является обычной рабочей обстановкой.