Мы, мутанты (СИ)

Чарльз кивнул, хотя и не разделял её энтузиазма. Чем дальше, чем больше он вообще сомневался, а не примерещилось ли ему сходство Эммы с женщиной, явившейся ему в том болезненном сне. Та источала холод, а эта, что сидит напротив, живая и дружелюбная, пусть и бесцеремонная.

– Так чем мы теперь займёмся? – спросила Эмма, расправившись с завтраком. – Эрик говорил, что тут можно искупаться?

– Да, вода тёплая.

– Составишь мне компанию?

Плавала Эмма хорошо, и если Чарльз привычно двинулся вдоль берега, она сразу рванулась на глубину и доплыла почти до середины озера. Вернулась, плеснула на него водой и крикнула:

– Давай наперегонки!

– Ладно, только не очень далеко.

– Да, я помню, что тебе не стоит переутомляться. До причала, идёт?

Они рванули вперёд, и Чарльзу пришлось поднапрячься, чтобы её обогнать. Потом они выбрались на мосток и растянулись на промокших от натёкшей с их тел воды досках, подставляя бледную кожу солнцу. Берег озера и дом были скрыты тенью деревьев, но здесь можно было загорать вволю.

– Горное солнце, – заметила Эмма. – Можно обгореть.

– Мы осторожно, – Чарльз улыбнулся, щурясь на небо. – Хорошо…

– Угу.

– Жаль, что Эрика нет.

– Ничего, мы и без него повеселимся.

Чарльз посмотрел на неё, вспомнив предупреждение Эрика. Однако попыток сесть ему на голову Эмма пока, вроде, не предпринимала.

После они ещё поплавали, а потом Чарльз пошёл готовить обед. Готовил он хуже Эрика, но всё же вполне прилично, так что даже удостоился слегка насмешливого комплимента: видно, миллионеры в наши дни не держат поваров, а учатся справляться на кухне сами. Чарльз пожал плечами и сказал, что, скорее всего, научился во времена студенчества, после чего попытался выяснить, не были ли они знакомы уже тогда. Шар был кинут наудачу, но Фрост категорично заявила, что познакомилась с ним ещё позже, чем с Эриком, а именно – прошлым летом.

– Собственно, это он нас и познакомил, – уточнила она.

– Как это случилось?

– Ну, я была в гостях у ещё одного человека, ты его точно не знаешь, и тут вломились вы двое. Точнее, вломился Эрик и привёл тебя с собой. Он иногда, знаешь ли, бывает довольно импульсивен, – с усмешкой добавила Эмма.

– Надеюсь, мы не испортили вам визит.

– Ну, что ты. Было весело.

Проигрыватель они снова включили вечером, когда темнота сгустилась за окном, и из леса начали доноситься таинственные и жутковатые ночные звуки. Чарльз предложил Эмме самой выбрать пластинку, и та остановилась на тягучей блюзовой мелодии с подвывающим саксофоном. Потом уселась на диван к Чарльзу, да так близко, что ему пришлось слегка подвинуться.

– Любишь блюз? – спросила она.

– Кажется, предпочитаю что-то более бодрое.

– Не удивлюсь, если ты окажешься любителем классики. Скучный кабинетный учёный, старомодный и обстоятельный.

– У меня ещё не было возможности выяснить свои музыкальные предпочтения. А что, я действительно выгляжу скучным?

– А разве нет? Мы тут так чинно сидим, словно нам уже по сто лет. Человек, любящий развлечения, уже давно пригласил бы даму танцевать.

Чарльз, усмехнувшись, встал и протянул ей руку. Танец вышел медленным и не особо зажигательным, если не считать того, что Эмма прижималась к нему всё теснее. Попытки вежливо отодвинуться ни к чему не привели, а оттолкнуть её было бы грубо…

А почему бы и нет, в конце концов, подумал Чарльз. Он мужчина, у него, по свидетельству Эрика, нет ни жены, ни невесты, и он уже достаточно долго предавался воздержанию. Неси это какой-то вред его здоровью, дотошный Эрик, весьма оным здоровьем озабоченный, уж верно проконсультировался бы с врачами и не стал бы предлагать столь откровенно.

А потому, когда музыка смолкла, и Эмма нетерпеливо прижалась губами к его губам, он не стал противиться.

Луна светила б прямо в окно, когда бы не нависшие над домиком кроны деревьев. Они скрывали ночное светило своей густой листвой, и только когда ветер покачивал ветви, лунные отблески метались по стенам и потолку.

– …А откуда у Эрика его состояние? – спросил Чарльз.

– Унаследовал, – голос почти уткнувшейся ему подмышку Эммы звучал слегка невнятно. – От своей многочисленной в прошлом родни. Он – последний в роду, вот и сосредоточил в одних руках всё богатство.

– А что случилось с его роднёй?

– Ты не знаешь? – Эмма подняла голову, и кончики её волос скользнули по обнажённой коже его груди.

– Нет.

– Эрик – еврей, родом из Германии. И когда там к власти пришли нацисты, его семья не успела эмигрировать.

– О, – произнёс Чарльз. «Американцы запустили в космос нового астронавта», – вспомнилось ему. Теперь понятно, почему «американцы», а не «наши».

Некоторое время они молчали, потом Эмма снова опустила голову Чарльзу на плечо и поёрзала, устраиваясь поудобнее.

– Как же ему удалось спастись?

– Точно не знаю – ты, должно быть, и сам заметил, что к нему не больно-то подступишься с вопросами, тем более на личные темы. Но если ты приглядишься, то, возможно, увидишь у него на руке татуировку – цифры.

Секунду Чарльз соображал, при чём тут цифры, но потом вспомнил и кивнул, хотя едва ли Эмма в темноте могла разглядеть его движение.