Мы, мутанты (СИ)

– А разве я говорю о самостоятельной жизни? Но чем для реабилитации плох город? Или хотя бы место, не столь уединённое? Да, я знаю, что ты не любишь людей, ну а я люблю. Эрик, мы уже два месяца живём так, как удобно тебе. Я ценю твою заботу обо мне, но почему бы нам для разнообразия хоть немного не пожить так, как удобно мне?

Эрик нахмурился и медленно поставил на место очередную тарелку.

– Знаешь, Чарльз, вот чего я меньше всего ожидал от тебя, так это детских капризов.

– Кажется, я сейчас должен устыдиться? Это очень удобно – объявлять любое недовольство других людей детскими капризами, и продолжать поступать так, как угодно только тебе, ни с кем не считаясь.

– А может быть, я как раз в первую очередь учитываю твои интересы? Те самые интересы, которыми ты сам вечно пренебрегаешь?

– Это какие же, например?

– Например, нормальное лечение. Я ведь тебя знаю, Чарльз, стоит тебе оказаться среди людей, и ты сразу же куда-нибудь побежишь, во что-нибудь ввяжешься, начнёшь взваливать на себя какую-нибудь работу, как будто без тебя с ней некому справиться.

– Так ты считаешь, что вправе заботиться о моём здоровье против моей воли?

– Да, считаю.

– Ты ошибаешься.

– Если бы все врачи думали так же, мало кто из их пациентов дожил бы до выздоровления.

– Ты не врач.

– Считай меня врачом.

Чарльз сжал зубы.

– Ладно, может быть, я никуда отсюда не уеду, но что мешает пригласить кого-нибудь к нам? Я был рад познакомиться с Эммой, но почему бы не пригласить моих друзей? Кстати, мог бы и сказать, что она твой работник.

– Эмма рассказала тебе, что работает на меня? – последняя тарелка с грохотом встала на полку.

– Да. А что, это секрет?

– Не секрет, но в данном случае я попросил её о личной услуге.

– А какая разница – личная или рабочая? – Эрик не ответил, и Чарльз, выждав, спросил: – Так как насчёт приглашения?

– Боюсь, что это плохая идея. Всё по той же причине – твои друзья заняты работой, и даже если вырвутся к тебе, сомневаюсь, что они удержатся от того, чтобы начать грузить тебя своими делами и проблемами. И бог знает, чем всё это кончится.

– Уж не хочешь ли ты сказать, будто боишься, что я сбегу?

– Да, боюсь, если угодно.

Чарльз открыл рот, не найдясь, что сказать. Потом недоверчиво усмехнулся. Но нет, Эрик был совершенно серьёзен, и Чарльз почувствовал растерянность. Он молча таращился на Эрика, не зная, как реагировать на это неожиданное признание, а тот как ни в чём не бывало спросил:

– Ладно, ты лучше скажи, ты сегодня упражнения делал?

– Делал, – буркнул Чарльз.

– А укол?

– Делал. Послушай, Эрик, чтобы ты там не думал, мне не три года, а в десять раз больше.

– Отлично, – не реагируя на подколку, кивнул Леншерр.

В тот вечер Чарльз ушёл к себе сразу после ужина, не оставшись на их традиционную партию в шахматы. Настроение у него было мрачным. Итак, Эрик ясно дал понять, что готов удерживать его хотя бы силой. И осознание, что он таки действительно пленник, резануло Чарльза куда больнее, чем он рассчитывал. Да, он подозревал и раньше, но одно дело – подозревать, а другое – знать наверняка. Как бы там ни было, Эрик нравился Чарльзу, он успел привязаться к этому странному человеку, и Ксавьеру хотелось бы доверять ему. Но как можно доверять тому, кто держит тебя взаперти без объяснения причин?

Именно это и угнетало Чарльза едва ли не больше всего: непонимание причины. Ему катастрофически не хватало информации, но ни Эрик, ни Эмма, которая, он не сомневался, была в курсе, делиться с ним почему-то категорически не желали. Выдумать-то можно было всё, что угодно, но как определить истину?

Однако сил для бунта у Чарльза действительно не было, в этом Эрик был совершенно прав. А без решительных действий молчание и обида были совершенно неконструктивны. И потому на следующий день Чарльз спокойно вышел к завтраку, и когда Эрик объявил, что намеривается провести очередной сеанс массажа, не стал противиться.

– Ты обижен? – спросил Эрик, аккуратно, но энергично разминая ему шею и плечи.

– Полагаю, если бы кто-нибудь вздумал обращаться с тобой подобным образом, ты бы тоже обиделся.

– Я понимаю, – Эрик вздохнул. – Но поверь, Чарльз, я не желаю тебе зла. Пожалуйста, просто поверь мне и подожди.

– Ты просишь у меня доверия, хотя это как раз то, в чём сам мне отказываешь.

– Мне жаль, Чарльз.

Больше никаких объяснений не последовало. Как, впрочем, и всегда.

========== Глава 4 ==========

Время покатилось дальше чередой солнечных дней. На тему их отшельничества Чарльз с Эриком больше не заговаривали, по негласному соглашению сделав из неё табу. Чарльзу оставалось утешать себя мыслью, что, по крайней мере, физического вреда Эрик ему и впрямь не желает – уж у кого-кого, а у него была полная возможность сделать со своим подопечным что угодно, и когда тот лежал в коме, и позже. Чем утешал себя Эрик, видя, как трескается и рассыпается установившаяся было между ними атмосфера тепла и дружелюбия, оставалось неясным.