Мы наш, мы новый…

Тут Арита ошиблась. Очень похожие стены, правда не настолько заросшие плющом, Андрей уже видел. В Нагорном Карабахе. Снаружи, точь-в-точь Шушинская крепость. Такие же двухуровневые каменные стены, круглые угловые башни с остроконечными деревянными крышами. Только внутри всё было иначе. Аккуратные, посыпанные мелким гравием дорожки, окопанные деревца и повсюду вдоль единственной широкой дороги цветы. Все стены были плотно увиты плющом, что с точки зрения фортификации, сводило на нет оборонное значение сооружения. Ведь по старым камням, между которыми легко можно просунуть палец, а кое-где и носок ноги, и так несложно забраться, а если они ещё и покрыты достаточно прочными вьющимися растениями, то тем более. Но вслух он этого говорить не стал. Тем более, что в отличие от той крепости, земной, эта оказалась достаточно густо заселена. Улицы между домами были шириной не больше двух с половиной метров, знакомой по многим описаниям фортификационной линии вдоль стены тоже не наблюдалось. Во многих местах строители, видимо, желая сэкономить на стройматериалах, ставили дома впритык, так что одной из стен здания и получалась крепостная. Но, это было не его дело, поэтому Андрей молча сидел в телеге и лишь с интересом поглядывал вокруг.

Центральный донжон, или скорее, целый замок, был поставлен гораздо грамотнее. Да и сохранился не в пример лучше. К тому же, единственная охрана на входе стояла именно здесь. Всадницы как-то внезапно исчезли, и к небольшим внутренним воротам Андрей подъехал в сопровождении Ариты, Таруши, и Сараны. Стража, две закованные в железо накачанные дамы с короткими, но толстыми копьями в руках, мгновенно распахнули ворота, и четвёрка вошла внутрь. Андрея пустили вторым, сразу после инквизитора.

Когда глаза привыкли к полумраку, лётчик заметил, что его повсюду окружают ковры. Даже вспомнился арабский базар, где в ковёрном ряду тоже повсюду тканые узоры, даже под ногами. Так и здесь. Ковры и на полу, и на стенах. Андрей поднял взгляд на высокий, метров пять, потолок. Нет, там нету. Только крашенные в коричневый деревянные балки. Не закопчёные, значит факелов здесь не используют. И только тогда он обратил внимание на светильники. Очень оригинально. Из стены торчали до блеска начищенные то ли бронзовые, то ли латунные, а может, вообще золотые, руки. И каждая держала на поднятых пальцах ярко светящийся плазменный шар. Точнее, он висел в воздухе между первыми фалангами, не размениваясь на ламповое стекло и прочую мелочь. Красиво. И светят неплохо. Во всяком случае, длинные столы, стоящие параллельно, словно яхты на приколе, можно было разглядеть. Как и десяток девушек, замерших при его появлении.

— Ждите здесь, — не оборачиваясь, бросила Арита и пошла дальше по коридору.

А они втроём так и остались стоять, замершие под любопытными взглядами. Андрей посмотрел на спутниц. И Таруша и Сарана чувствовали себя неудобно. Не знали, куда деть руки, то и дело переминались с ноги на ногу. В столовой, или трапезной, как бы ни называлось это помещение, повисло неловкое молчание. Сидящие за столами, казалось, боялись пошевелиться, чтобы не упустить ни одного движения никогда ранее не виданного мужчины.

— По улицам слона водили, — пробормотал себе под нос лётчик, сделал пару шагов и тяжело присел на гладкую, натёртую не одной сотней ягодиц, лавку.

— А ну брысь! — Раздался грубый, сразу и не скажешь, что женский, голос. — Здесь воины сидят. Нечего всяким там…

— Не шуми, — прервал нахалку Андрей. — Мне сказали ждать, я жду.

— Ты сейчас будешь в сортире вниз башкой своей ждать! — из-за стола, совсем по-борцовски поигрывая мышцами поднялась гора мяса, по чьему-то недосмотру украшенная спереди массивными сиськами. И с бантиком в волосах! С бантиком! Андрей чуть не расхохотался.

А ведь слов не поймут, дошло, наконец, до пилота. Мужчина здесь — никто. Так что, что бы он ни говорил, им плевать. Особенно этой туше в бантике. Женщина, тяжело ступая по полу, даже сквозь ковёр чувствовалось, как каждый шаг отдаётся вибрацией, подошла, и с громким хлопком пришлёпнула ладони к столешнице. Опустила голову и уставилась на Андрея тяжёлым взглядом.

Андрей резко двинул руками, в разные стороны, подгибая её локти, и когда голова противницы клюнула вниз, добавил по затылку сложенными в замок ладонями. Раздался треск, глаза на огромной, как у памятника Ленину, голове закатились. Тело ещё полсекунды продержалось в этом неустойчивом положении, и, набирая скорость, сползло под стол.

— Кому ещё непонятно? — с вызовом спросил мужчина.

Через секунду в столешницу перед ним со стуком втыкается лезвие ножа. Рукоятку держит узкая, вся состоящая из тугих мышц, женская рука.

— Х-хш-ш!!! — рот оскален, нос сморщился, ярко-голубые глаза по-кошачьи прищурены, но смотрят из-под блондинистой чёлки внимательно и настороженно. Сама «боевая кошка», не переставая шипеть, стремительно двинула головой вперёд, остановив лицо сантиметрах в десяти от его.