Мы никогда не были средним классом. Как социальная мобильность вводит нас в заблуждение

Для обоснования этой идеи я более пристально рассмотрела отдельные институты, в которые заложена идеология среднего класса, и заострила внимание на противоречиях в практиках, которые они стимулируют. Предметом моего исследования стала собственность, в широком смысле понимаемая как частное жилье, сберегательные счета, акции и облигации, страховые полисы и другие материальные и нематериальные активы. Моя цель состояла в том, чтобы показать, в каком смысле нечто представляющееся в качестве универсальных средств удовлетворения наших собственнических наклонностей и сохранения ценности наших инвестиций в действительности оказывается конструкцией, призванной примирить нас с эксплуатацией – раз уж ценность нашего труда никогда не вознаграждается полностью – и побудить нас инвестировать больше, чем мы были бы готовы в ином случае, ради владения тем, что в нашем воображении является ресурсами, сохраняющими и увеличивающими ценность. Далее я обратилась к исследованию человеческого капитала, включающего культурные, образовательные и профессиональные склонности, навыки, регалии и связи. Моей целью было показать, каким образом эта категория, отражающая навыки, склонности и связи, предназначена для того, чтобы заставить нас поверить, что мы инвестируем наши личные силы, возникающие из наших предыдущих инвестиций. Кроме того, задачей этой категории является побуждать нас к тому, чтобы никогда не прекращать инвестирование ради создания и поддержания преимуществ, необходимых для достижения успеха в жизни, а не наоборот. Я проследила и за тем, какое давление человеческий капитал оказывает на семейные узы, а далее обратилась к политике, ассоциирующейся со средним классом. Здесь моя цель заключалась в том, чтобы продемонстрировать ряд способов, с помощью которых конкурентное инвестирование подрывает цели, на достижение которых оно направлено. В рамках этой части исследования я рассмотрела ценности, которые благодаря своей незаинтересованности, всеобщности и отсутствию целевой ориентированности предназначены для утверждения нашего ощущения свободы и агентности в ситуации ограниченности наших политических сил.

Инвестирование – пульсирующее сердце идеологии среднего класса – проходит красной нитью сквозь все эти линии моего исследования. Сегодня идею инвестирования наиболее громогласно поддерживают представители финансового сектора. Они твердят, что мы должны быть искушенными финансовыми субъектами, которые вместо того, чтобы терять деньги, позволяя им томиться на банковском счете, где их ценность будет пожирать инфляция, должны инвестировать их в глобальные финансы, используя риски для извлечения прибыли и диверсифицируя их, чтобы оседлать волны волатильности рынка. Кроме того, инвестиции наполняют повседневный язык, выступая метафорой, с помощью которой мы говорим о широком спектре отношений и вариантов выбора. Инвестирование захватывает наше воображение благодаря своей значительной емкости как в социальном плане, поскольку во всем мире людей стимулируют к стратегическому поведению в качестве инвесторов, так и в плане практическом, ибо мы воспринимаем как инвестиции нашу деятельность вне финансовой сферы, например в образовании, развитии навыков и установлении социальных связей.

Инвестирование можно осмысливать как потерю в настоящем большего объема труда, времени, денег или эмоциональных сил в сравнении с теми ресурсами, плоды которых можно употребить незамедлительно. Данный момент мотивирован ожиданием того, что равноценные заменители этих ресурсов вернутся когда-нибудь в будущем. Ожидаемые вознаграждения могут принимать различные формы при том условии, что они обладают ценностью, идентичной инвестированной, или включают добавочную ценность, представляющую собой рост, вклад в который внесла инвестированная ценность, с учетом определенного риска негативных эффектов. Этой консервативной оценке соответствуют предполагаемые инвестированием непрерывность, обоснованность и предсказуемость – связь действий в настоящем с будущими результатами. Инвестирование подразумевает некую последовательность, когда ценность через материальные объекты, сберегательные вклады, регалии и социальные отношения непрерывно движется в направлении эквивалентных или еще больших ценностей. А это подразумевает личный потенциал: ценность, реализованная по итогам инвестирования, считается результатом усилий и инициативы, которые исходно задавали импульс всему процессу. Кроме того, это означает, что инвестированные собственность, человеческий капитал или социальные отношения обладают долговечностью, каковая, в свою очередь, зависит от того, что эти предметы и отношения укоренены в относительно стабильной системе, которая позволяет им сохранять инвестированную в них ценность и обеспечивает конвертируемость данной ценности в ее эквиваленты по первому требованию[109].