Мы никогда не умрем

В такие моменты он особенно жалел о тех годах, что ему было не дано прожить. Даже взрослого сознания с чужой памятью было мало, чтобы разобраться в сплетениях и узлах — нужен был собственный опыт. Мартин, запертый в сознании потерянного подростка чувствовал себя стоящим на скользкой палубе корабля, попавшего в штор — не устоять, не разглядеть ничего в качающемся черном мире.

И совета спросить не у кого. У Мартина было целых два часа, в которые он еще верил, что поступает правильно и может разобраться, что происходит. А еще — он это с горечью признавал — он целых два часа верил, что ему может помочь Мари. Злая, прожившая все свои годы и, как казалось Мартину, заинтересованная в Рише Мари.

А теперь Мартин совсем перестал понимать, что ему делать — Риша не приходила в себя, оставить ее в таком состоянии было нельзя, а еще в любой момент она кашлем или бормотанием могла привлечь внимание его отца.

Впрочем, скоро вопрос решился сам собой.

Еще до рассвета Мартин услышал стук и заливистый лай собак. Молясь про себя, чтобы ничего не произошло во время его отлучки, он укрыл Ришу одеялом, запер дверь снаружи и вышел из дома, готовясь к встрече с ее отцом.

Но на пороге стоял Ришин младший брат, Нис. Он почти не изменился за эти годы, только взгляд исподлобья стал угрюмее и настороженней.

— Она у тебя? — без предисловий спросил он.

— Да, — не стал отрицать очевидного Мартин.

— И чего с ней?

— Понятия не имею. Может, это простуда. А может, пневмония. Ей надо в больницу.

Мартин смотрел на мальчика, стараясь сохранять суровое выражение лица. На самом деле Нис выглядел потерянным и чем-то сильно расстроенным. Раньше Мартин, может, и проявил бы больше участия, но сейчас ему было откровенно наплевать.

— Папа сейчас в больнице.

— Вот как? Что с твоим отцом, Нис?

— Мама сказала — что-то с сердцем. Еще сказала «сука неблагодарная» и поехала с папой. Я пока у соседки жить буду, — угрюмо доложил он.

Мартин поморщился. Вик, к счастью, не слышал — он сидел с Ришей всю ночь, хотя Мартин сказал ему, что это уже не обязательно, и теперь спал достаточно крепко, чтобы предоставить другу самому разбираться.

— Просто прекрасно, Нис, замечательно. Как это произошло?

— Что? — хмуро спросил мальчик.

— Что случилось после спектакля?

— Не знаю, я спал. Папа вернулся без Иры, мы поужинали, потом вернулась Ира, и папа отправил ее спать.

— И все?

— А что?

Мартин бросил тоскливый взгляд на желтый прямоугольник окна. На улице было холодно, и становилось все холоднее. Смысла в расследованиях он не видел. Нужно было что-то решать, и у Мартина был только один вариант. Он знал, что Вик будет недоволен, но Мартин не видел другого выхода.

— Знаешь женщину, с которой мы занимаемся в студии? Знаешь, где она живет?

— В городе, — кивнул Нис. — Она у бабки Нюры полдома сняла, но туда почти не ездит, только иногда ночует, когда совсем пьяная. Бабка Нюра говорит, что у нее рожа бесстыжая, и что она песни воет, как кошка, которую десять котов…

— Хватит, — оборвал его Мартин. — Можно подумать, я не знаю, какая у нее рожа… сейчас она здесь? Или в городе?

— Здесь. Ее вчера учитель привел, который…

— Иди и разбуди ее. Приведи сюда, — поморщился Мартин. Раньше Нис не был таким разговорчивым.

— Что?..

— Иди к этой вашей… бабке Нюре, найди Мари и приведи сюда, — с нажимом сказал он. — Пока не уехала. Пусть постучит в калитку, как ты, передай, чтобы не заходила в дом.

— Пойдет она со мной!

— А ты скажи, что твоя сестра умирает, — проникновенно посоветовал он. — И сам об этом не забывай, пока будешь бежать.

— Я…

— А ну живо! — рявкнул Мартин.

Спустя секунду перед калиткой никого не было. Он мрачно смотрел в спину убегающему мальчику и думал, что Мари наверняка придется искать самому.

…

Мартин успел умыться, одеться, выпить кофе и подумать, что будет говорить Мари. Ничего толкового не придумал — что здесь можно было сказать. Он собирался второй раз совершить ту же ошибку и надеялся только на то, что она приведет к другим результатам.

Мартин знал, что Мари — не добрая женщина. Она выглядела и вела себя так, будто когда-то к ней пристала театральная роль злодейки, а потом так срослась с сущностью, что теперь уже и не отделить реноме от настоящего человека.

Пусть ей было выгодно поссорить Ришу с отцом. Но вряд ли она рассчитывала, что девчонка бросится на улицу в мороз и заболеет.

Мартин сидел на краю кровати и расчесывал Ришины волосы — влажные и спутанные. На ее бледном лице виднелись остатки грима — налипшая под глаза черная подводка, жирный грим на крыльях носа. Зубцы гребня металлически звякнули о запутавшуюся в волосах шпильку.

Но проблемой, конечно, были не волосы и не грим, а свист на вдохе и тяжелый хрип на выдохе. И то, что Риша так и не пришла в сознание.

В доме даже не было телефона, чтобы позвонить в город.

«Как она?» — хрипло спросил Вик.

— Зря проснулся, — мрачно ответил Мартин, распутывая очередной узелок. — Ничего хорошего я тебе не скажу.

«Что мы будем делать?»

— Я сказал Нису привести Мари, — просто признался он.

«Что ты сделал?!»

— Вик, не до личной неприязни сейчас и не до чьих-то там амбиций.