Мы остались молодыми…

Когда солнце поднялось выше деревьев, сделали большой привал. Надо кормить коней, дать им отдых. По возможности досушить свою одежду. Саша Матвеев насобирал валежник какие-то сучки и веточки и развёл большой костёр. Горел он без дыма, таёжник знал лес – дело мастера боится.

Обратная дорога казалась короче, да и кони домой идут быстрее. К вечеру приехали в партизанский лагерь на Лысую гору.

Женя Ивлиев пошёл в штаб докладывать об успешном выполнении задания, а мы повалились на пахнущие лапником лежанки спать.

Впрочем, Пётр Ярославцев вызвался сходить в санчасть к Нине Рогачёвой сдать бинты, которые, к счастью, не понадобились. Что-то Ярославцев последнее время повадился ходить в санчасть, хотя прямого отношения к медицине разведчик не имеет. Обычно Нина сама с большими группами ходила на задания. Верхом или пешком со своей неразлучной сумкой на боку с красным крестом и с пистолетом на боку. В этом задании командование не разрешило ей ехать с нами. Она выдала нам запас бинтов и йода.

Народ начал просыпаться только через день к вечеру. Первым заворочался мой сосед Вася Божок.

– Ребята, кто даст закурить? Почему больше суток никак не проспишь? А есть кто хочет?

– Ну, Вася закудахтал. Это курдюк жратвы требует, – весело отозвался Миша Журко, протягивая Божку кисет с самосадом и вытаскивая из торбы увесистый кусок сала и большую буханку хлеба.

Миша со своим весёлым характером был добр к людям, и они отвечали добром. В той деревне, где мы останавливались и пели песни, ему насовали полный вещмешок еды. я ещё тогда удивился, почему он просит нести тол и сказал, что тол больно горчит. Действительно, после работы с толом – взрывчаткой – руки и всё из еды, что берёшь руками, имеет резкий горький вкус.

– Нет, это не желудок будит человека, – пробурчал Пётр Ярославцев, не открывая глаз, – если Туринка не разбудить, то он до конца войны проспит и не шелохнётся.

Договорить ему не пришлось, так как не спавший Туринок навалился на своего тёзку и началась борьба.

– Кто из нас больше лежебока? – допытывался Туринок.

– Действительно, кто из них любит больше поспать? – спросил Саша Матвеев, который мог не спать сутками.

Все засмеялись, оживились и начали спускаться и вылезать с двухэтажных лежанок, устланных еловым лапником и покрытым парашютами. В открытом дверном проеме землянки появилась мощная фигура Исаева. Сразу стало темнее.

– Хлопцы, раз проснулись ступайте на кухню, – его рокочущий бас заполнил помещение, – по распоряжению комиссара Михаила Ивановича для вас оставлен обед до вашего просыпу, пока не встанете, я бы расход лентяям не оставил, – расход, бытовавшее в армии выражение, обозначающее оставить отсутствующим обед или ужин – но раз встали, то пошевеливайтесь, а то скоро ужин.

Выходя из землянки, Василий Иванович словно невзначай скупо бросил:

– Сало и хлеб пусть Журко сдаст на кухню в общий кошт.

– Вот рачьи усы, всё вынюхает, – покачал головой Миша Журко, – как будто я один собирался всё съесть.

– Василий Иванович сквозь землю увидит, – вступился за друга Вася Божок, – он человек справедливый.

– Миша, а почему «рачьи усы»? – допытывается Пётр Цалко.

– Рачьи они и есть у него, – рассмеялся Журко, – длинные и краснорыжие, как у варёного рака, и всё разнюхают.

– Главное в нашей жизни поесть, – изрекает глубокомысленно Саша Матвеев, – вы как хотите, однако, а я пошёл на кухню.

Все подхватывают автоматы и с толкотнёй и смехом устремляются за ним.

– Чем Мариула собирается сегодня нас потчевать? – галантно раскланивается Пётр Ярославцев, нарекший так за цыганские глаза эту приятную женщину, «бежавшую в партизаны» из Овруча.

– На обед вам оставлен суп с мясом, – бойко отвечает Мариула, сверкая своими чёрными глазами.

– А что на ужин готовится? – любопытствует Пётр Туринок.

– На ужин? На ужин мясо с бульоном, – уже не так уверенно молвит Мариула, заранее чувствуя нашу отрицательную реакцию.

– Так это же одно и тоже, – ворчит Пётр Туринок, – мясо «цоб-цобе» и как всегда несолёное, – он вытаскивает из глиняной миски ножом кусок мяса и брезгливо морщится, – ни крупицы соли!

В отряде давно нет соли, крупы, муки. Картошка на полях ещё не уродилась. Едим бычье мясо. С каждой туши вначале вытапливают пару больших молочных бидонов жира, которое используется для смазки оружия и сапог, а потом постное мясо варят, иногда Васо Чхаидзе на где-то раздобытой домашней маленькой мясорубке делает фарш и жарит котлеты, но без перца и соли, только одно название.

Врач Нина Рогачёва перед едой наливает каждому по эмалированной кружке соснового отвара, от которого глаза вылезают на лоб. Мы все уважаем и тайком любим Нину с её медно-золотистыми пышными волосами и молча, даже улыбаясь, выпиваем эту про¬тивоцинготную витаминную отраву. Приготовлена она по рецепту «Справочника партизана». Это была интересная книжка, одним из авторов которой был Флегонтов, командующий партизанами Дальнего Востока в Гражданскую войну, а в эту – наш однополчанин.