Мы остались молодыми…

Ярославцев резко поворачивается и кричит:

– Хлопцы, за мной! Отомстим за Алёшу!

И бежит в ту сторону, куда ушли немцы. Через несколько сот метров мы настигаем немцев. Среди деревьев замелькали вражьи силуэты. Наш огонь для них совершенно неожиданным оказался. Но они отстреливаются и прижимают нас к земле. Всё-таки их слишком много против десятка наших автоматов. Но всё равно отходят. Еще отстреливаются, но уходят.

И чем ниже опускается за лес солнце, тем быстрее они драпают. Нам становится веселее. На ходу присоединяются другие группы партизан. Только один раз мы ещё нарываемся на сплошную завесу огня и отползаем назад. Темнеет. Впереди немцев нет. Они бежали …

К полуночи все боевые группы собрались в лагере. Оживленным разговором нет конца. То там, то тут вспыхивают взрывы смеха. Никто не расходится спать. Настроение у всех приподнятое. Такого длительного по времени боя и такого разгрома карателей на боевом счету карасёвцев ещё не было.

Гнали фрицев почти до самой Москалёвки. И весь лес был усыпан кровавыми бинтами и ватой, брошенным оружием и коробками противогазов. Крестьяне потом расскажут нашим разведчикам, что немцы увезли несколько десятков подвод с убитыми и ранеными. Потери свои они, как всегда, тщательно скрывали.

По общим, хотя и сумбурным рассказам, всё же определилось, что немцы наступали по трем основным направлениям: по москалёвской дороге на наш пост, на баню – единственное бревенчатые сооружение, которое они, наверное, посчитали за штаб, и на правом фланге, где располагался каввзвод разведчиков Ивана Дыбаня. Причём все азартно убеждали, что их участок был самым опасным и ответственным, и что именно они больше всех уложили фрицев. Ни Ярославцев, любивший подшутить, ни весельчак Журко, ни горячий и вспыльчивый Туринок в споры не вмешивались. Они были выше споров. И так должно было быть всем ясно, что именно на нашем участке фрицы больше всего хотели прорваться, и мы им больше всех накостыляли!

Закончился этот «банный» день совсем необычно. Миша Журко вдруг обратился к Карасёву:

– Виктор Александрович, давайте споём нашу партизанскую! Мы по-тихому, вполголоса, – добавил он.

Командир впервые за день немного растерялся. Такого, чтобы хором петь в лагере под открытым небом, не бывало. Другое дело спеть в землянке. Но землянок тут не было. И командир озорно поглядел на ребят и махнул рукой:

– Давайте, хлопцы, только шёпотом! – и сам первый затянул красивым сильным голосом:

«Мы шли на дело ночкой тёмной

Громить коварного врага…»

Ребята негромко, но дружно подхватили полюбившуюся песню, найденную в белорусских лесах ещё во время рейда зимой, в партизанской бригаде Алексея Канидьевича Флегонтова:

«Кипела злоба в партизанах –

нам жизнь была недорога…»

Песня росла и набирала силу, уходила в лесную даль.

«…В смертельном страхе враг отпрянул.

Бежал, куда глаза глядят…

…Свистели пули, ветер злился,

Кругом кипел кровавый бой.

Товарищ вдруг мой повалился,

Сраженный пулей роковой…»

Люди рассказывали, что песню эту в ту ночь слышали не только в окрестных деревнях и сёлах, но и в самом городе Овруче за тридцать с гаком вёрст. Молва добавила, что песню эту якобы передавало Московское радио…

Группа Ивана Таранченко за несколько километров услышала стрельбу и вовремя успела к трудному моменту боя. Утром мы узнаем, что она принесла тяжёлые вести.

Гестапо в Киеве взяло Юлию Костюченко. Она выполнила задание и должна была вернуться в лагерь. По пути домой она пошла на одну явку и около нее была арестована. Юлю фашисты водили по улицам для опознания. Никто её не узнал, хотя ее многие знали, и она никого не узнавала. Юля никого не выдала. Из гестапо она не вышла.

В тот же день Миша Учаев, Франц Драгомирецкий и подпольщик Николай были окружены гитлеровцами на явочной квартире. У них были только пистолеты и гранаты. Гестаповцы утром оцепили весь квартал. Ребята вели бой до самого вечера. У них кончились гранаты и патроны. Жители рассказали, что из дома их вынесли мёртвыми. Они до конца выполнили свой воинский долг. Как провалились явочные квартиры, кто оказался предателем – осталось неизвестным.

Связанная с ними группа Володи Витковского продолжила свою работу в Киеве. Больше арестов не было. Спустя некоторое время командование отряда приняло решение вернуться на Лысую гору. По сведениям разведки стало известно, что «карательная экспедиция успешно закончена, партизаны ликвидированы, и лагерные стоянки уничтожены».

Немцы действительно заходили на Лысую гору после артиллерийского обстрела. Мы своевременно ушли. Они подорвались в двух землянках и ретировались – всё осталось целым.

Вернувшись, мы разминировали только землянки и дороги. Остальные заминированные участки обозначили забитыми колышками и натянутыми стропами от парашютов.

Оперативные и разведывательные группы снова уходили на задания.

Неожиданное задание