Мы остались молодыми…

– Скажешь Исаеву, чтобы выдал толовые шашки, мины брать не советую, вам ещё батареи для рации тащить: тяжело будет. На обратном пути свернёте к Житомиру, там в районе Левкова, – Карасев показывает на карте, – должна находиться группа капитана Крючкова. С ним ушли Минаев, Журко, радист Вернигоров и другие омсбоновцы. Двадцать дней, как они не выходят на связь с Центром. Найдёшь группу Николая Ивановича и передашь приказ вместе с вами срочно вернуться на Лысую гору. Тебе даётся две недели на путь до Винницы и две – обратно плюс три дня на поиски Крючкова. Сроки весьма сжатые. К середине октября все группы должны вернуться на базу. По распоряжению командования отряд уйдёт в рейд на запад. Капитан Крючков об этом не знает, поэтому найти его группу столь же важное задание, как и Винницу. Отряд уйдёт без задержки. Можешь привести с собой пополнение. В деревнях, особенно степных, где мало партизан, осело множество примаков из окруженцев и бежавших из плена. И местные хлопцы подросли за два года войны и рвутся бить фашистов.

– Правильно, – высказывается комиссар, – надо дать им в руки оружие и обучить воевать. Это резерв для наступающей Красной Армии. Посмотрите на наших Колю Гапиенко, Петра Цалко, Женю Гриба – их в бою за вожжи держать надо, рвутся вперёд, а им всего по шестнадцать-семнадцать лет… Фронт приближается к Днепру, и многие примаки задумались, чем будут объяснять свое двух годичное сидение возле юбки. Пора подаваться к партизанам, чтобы искупить свою вину перед воюющим народом. Бежавших от немцев с оружием в руках полицаев и власовцев, если на их руках нет людской крови, тоже можно брать – здесь разберемся, кого куда.

– Только девчат не приводи, – предупреждает Карасёв, – медсестёр, разведчиц разных, как некоторые наши с операций привели. Говорят: «медсестра», глаза как сливы, и прочие девичьи округлости (у хлопцев сон пропадает), а врач Нина Рогачёва плачет от них: «палец забинтовать не умеют, вместо витаминов кому-то касторки налили, а ему на задание идти». И капитану Крюкову об этом скажи, а то у него всегда связных женского пола много. Нам в рейде бои предстоят. Часовым прикажу, как увидят девичьи косы, без предупреждения открывать огонь, – глаза Карасёва смеются. В разговор вступает комиссар Филоненко.

– В этот треугольник, – комиссар обвёл его тупым концом карандаша, – лучше не заходи. Там издавна живут немецкие колонисты. Они пытались стрелять в ковпаковцев. Тогда генерал С.А. Ковпак объявил, что за каждый выстрел он прикажет сжигать тот дом, откуда стреляли. Немцы сразу стали сверхлояльными, и больше не прозвучал ни один выстрел. Но вас мало, и не нужен лишний риск. А вот здесь старинные чешские деревни, -карандаш Михаила Ивановича перемещается в сторону, – туда даже можно зайти за продуктами, люди накормят.

Мне это напомнило детскую игру: «да и нет – не говори, белого и чёрного – не покупай…» Только у нас цена проигрыша несколько иная: жизнь. Карасёв снял со стены цейсовский бинокль, вынул из заднего кармана маленький маузер с брамиткой для бесшумного боя – мечту разведчика – и протянул мне:

– Считай это нашим с комиссаром подарком тебе, а то, что ты за командир без бинокля? – пошутил он, – в степи за «оптику» полжизни отдашь. Вопросы к нам есть?

– Когда надо выступать? – спросил я.

– Отправляетесь завтра утром. К полудню подойдёте к деревне Гута. Не заходя туда, отдохнете. Дай группе втянуться в ритм, поначалу не спеши. Распределите груз группы Петровича между своими: они пусть идут только со своими узелками. Командирам понравилось, как я «гармошкой» по всем канонам картографии сложил «простыню». Остался у меня один невыясненный вопрос: почему командование, посылая на задания, не давало явок к уже проверенным, надежным связникам, а если и давало явку, так в конце маршрута.

Группы ходили почти одними и теми же направлениями в сторону Киева и Житомира, Овруча и Мозыря, но каждая пользовалась своей «линией» связи или совершенно незнакомыми людьми. Может быть этим в партизанскую борьбу вовлеклись более широкие круги масс? Или лучше соблюдалась конспирация?

Обычно ночью тихо стучали в окно, чтобы не слышали соседи, и просили хозяина выйти. В хату не заходили. Если он соглашался быть проводником – мы не знали случаев отказа – то ждали пока он оденется и уже на ходу называли нужную деревню или место. Иногда предупреждали, что, если с нами что случится, он ответит перед партизанами. Вот и сейчас: до тетеревских лесов у нас знакомые проводники найдутся, а дальше – сплошной туман, но помнится, что, Костя Тбоев ходил дальше, до Фастова. Этого вопроса я не задал. Командир и комиссар сказали всё, что нашли нужным. У нас не было заведено расспрашивать. У нас есть хорошая явка километрах в сорока от Винницы – будем считать, что всё нормально.

Старшина Исаев выдал всё, что мы попросили, и даже не заикнулся про витамины, хотя всегда ворчал, когда к нему приходили из нашего взвода – никак не мог забыть одну смешную историю, а начиналась она так.