Мы потребуем крови

Я не забыл, но старался не думать о совете, о том, как буду сидеть там и делать вид, будто мое мнение хоть кому-то интересно, пока другие будут решать судьбу моего народа. Судьбу Гидеона.

Я оставил тарелку с недоеденным ужином рядом с Амуном, внезапно лишившись аппетита.

– Бери, если хочешь. Мне нужно идти – узнать, какие у нас теперь планы.

Я никогда не рассказывал ему о своих страхах за Гидеона, только о беспокойстве за наш народ, но нотка жалости в его взгляде пронзила меня до глубины души.

– Удачи, – сказал он, и я снова увидел, как он стоит на коленях возле святилища в Чилтее, возвращая богам душу Хаматет.

«Я всегда думал, что когда-нибудь ты будешь делать это для меня». Гидеон улыбался, но говорил серьезно.

– Рах? Тебя ждут.

Тор отошел на несколько шагов, в его позе читалось нетерпение.

– Да, иду.

Шатер, где должен был состояться совет, находился глубоко в кисианской части лагеря. Все несколько минут пути к нему мы молчали. Я мог сказать лишь, что сожалею о том, что ему приходится переводить для меня, но словами проблему не решить, и потому я держал рот на замке. Тор не обязан облегчать мое чувство вины.

Кисианцы любили великолепные шатры еще больше, чем чилтейцы. Шелковая громадина, к которой привел меня Тор, походила на грандиозный фонарь. Пробивавшийся сквозь узоры из более тонкой ткани, свет рисовал на темной поверхности золотых драконов и завитки пламени.

Снаружи шатер охраняли четверо незнакомых стражников. Генерал Рёдзи на их месте бы кивнул, но они просто молча смотрели на нас, и я уже хотел остановиться и попросить разрешения войти, но Тор продолжил идти, намного более уверенный в том, что ему рады здесь, чем в нашем гурте.

Я вошел в шатер вслед за ним, на мгновение ослепнув на пороге от света, блеска золота и множества взглядов. Оценивающих. Расчетливых. Подозрительных.

Императрица Мико в великолепном алом, с золотом, одеянии сидела на коленях во главе стола. Я не собирался смотреть на нее, но все же не отводил взгляд дольше, чем следовало, – от вида ее фигуры с большим луком на спине перехватывало дыхание.

Вместе с ней у стола сидели девять мужчин. Я знал лишь министра Мансина, генерала Мото и генерала Рёдзи. Произнесли мое имя, затем их. Оямада. Йасс. Михри. Я забуду их все через пару минут. Увидев Эзму, я вообще перестал слушать. Она сидела на противоположном от императрицы конце стола, неподвижная и уверенная в себе, словно скала. Встретившись со мной взглядом, она слегка улыбнулась.

– Рах.

– Эзма.

Я заставил себя сделать приветственный жест, хотя даже притворяться, что я ее уважаю, казалось бесчестным.

Не понимая ни слова в гуле разговора, я сосредоточился на голосе императрицы, пока Тор вел меня к свободным подушкам рядом с Эзмой. Как только мы опустились на колени, служанка наполнила наши чаши вином и подлила другим. К собравшимся обратился министр Мансин, сидевший рядом с императрицей, я прислушивался к его тону и ждал, когда же Тор меня просветит.

– Он говорит, что взять Когахейру будет сложнее, чем они думали, – прошептал тот наконец. – Там… ой. С другой стороны города лагерем стоит чилтейская армия. Министр Оямада приглядывал за ней и готовился отразить атаку, если чилтейцы нападут, но не решался сделать ход без ее величества.

– Чилтейцы? Я думал…

– Что вы всех перебили? – Я поморщился от этого «вы». – Похоже, нет. Министр как будто удивлен. А теперь они обсуждают, что могли задумать чилтейцы, ведь нападение на укрепленный кисианский город в глубине империи – не пустяк.

Он замолчал, слушая разговор за столом, подхватываемый мужчинами между глотками вина, пока императрица наблюдала за ними. Они обращали свои речи к ней, одни почтительно, другие не слишком, но все с уверенностью людей, привыкших к тому, что к ним прислушиваются. Они говорили слишком быстро, чтобы я мог ухватить хоть слово, но при имени Лео по спине пробежал холодок. Я потянулся за чашей с вином.

– Некоторые из них считают, что чилтейцы хотят освободить доминуса Виллиуса. Хотя, приведя в такую даль целую армию, вряд ли они уберутся восвояси, как только Гидеон его выдаст.

В том, что, однажды уже убив его, Гидеон оставил Лео при себе, не было никакого смысла, но теперь, вероятно, священник был его единственным козырем. Я не стал ничего говорить, не сомневаясь, что мужчины за столом уже это сказали или императрица уже об этом подумала.

– Они согласны в том, что если только чилтейцы не пришли, чтобы усилить армию Гидеона…

– Вот уж вряд ли, – фыркнул я.

– Они тоже так считают. А значит, разумнее всего держаться подальше и позволить чилтейцам напасть на город первыми.

– Что? Все левантийцы в Когахейре могут погибнуть.

– Они с тем же успехом погибнут, если атакуют кисианцы.

– Нет, многие из них сдадутся кисианской армии, особенно если там будем мы. А сколько сдастся чилтейцам?

– Нисколько.

Наш разговор привлек внимание всех присутствующих. Императрица вопросительно подняла брови, но что я мог сказать? С их точки зрения, они были правы. Зачем рисковать, сражаясь одновременно с чилтейцами и защитниками города, если можно просто подождать?

– Ты хочешь?..