Мы пришли за миром. Сильнее смерти. Документальная повесть. Первый сезон (февраль – март 2022 года)

Он вышел из-за трибуны и подошел вплотную к первому ряду, попросив у диакона стул.

Сел. Посидел минуту. Снова поднялся.

— Нет, я не смогу сейчас сидеть… Не знаю, как это описать… Тогда я тоже присел. Я дал ему имя. Мальчику. Георгий. Победитель! Молюсь я за него всегда. За этого мальчика. Какой он был красивый и смелый, добрый и талантливый. Но, увы, таким я его никогда не увидел. Только верю, что он был именно таким! А каким он мог быть еще?

Было это в Чечне. Было раннее утро. Шел тяжелый и продолжительный бой. Все вокруг горело. Воздух был полон копоти, дыма, вокруг было черным-черно, летали какие-то лохмотья. Видимость практически нулевая. Снег пополам с грязью и человеческими останками. Много трупов.

Я устал и решил передохнуть.

Захотел присесть. Рядом лежало тело убитого. Понять, свой или чужой, было невозможно. Застегнул на груди погибшего бушлат и сел сверху. Тело промерзло и было как каменное. Темное, заледеневшее.

Я закурил и поймал себя на мысли, что остервенел настолько, что сейчас, сидя на трупе погибшего бойца, не испытываю никаких обычных человеческих чувств. Я не осознавал, что подо мной тело недавно жившего и любившего человека.

Прошла минута, может быть, две.

Архимандрит замолчал и снова закрыл глаза. Теперь он не рыдал и не дышал. Молчал. Прошла минута. За ней вторая. Пятая. Он открыл глаза, залитые слезами, и продолжил:

— В адской мгле показались два глаза, светящиеся от вспышек пламени. Это была большая собака. Она ощетинилась и шла мимо, спеша уйти подальше от неожиданной встречи с человеком. Я поднял голову и протянул к ней руку. Подумал, радость-то какая! Животинушка, не погибла, жалко ее стало.

Но тут я и оцепенел. Псина несла мертвого ребенка — мальчика. Открытые глаза малыша — хотя и застывшие, но ясные и светлые. И еще его улыбка… На лице не было страшной маски смерти. Он улыбался. Нет, нет, я не придумал улыбку. Просто я тогда решил, что не посмотрю в глаза ему, пусть все, что я заметил сразу, останется со мной навсегда. Мне было страшно увидеть в его глазах боль или страх. Но он улыбался. Потому что перед смертью он увидел Бога — Господь его встречал! Понимаете?! Я так тогда решил для себя. Я это видел сам, своими глазами.

Духовник наконец опустился на стул, диакон поддержал его. Видно было, как силы оставили его.

— Вот знаете, батюшки дорогие, этот ребеночек, Георгий, он, как огромная игла — куда-то там кольнуло, и полилось! Я вдруг понял и прочувствовал войну. Я тогда и зарыдал впервые. Не помню, как остановился. Вокруг только убитые, Георгий да псина эта страшная. Больше никого. Может, потому и дал слабину. После тех глаз я сразу и запахи ощутил — гарью пахло, соляркой, холодом. Звуки услышал — как из ада, хотя там, я уверен, тише и спокойнее, чем на войне! Но главное, я знаю, как на тебя смотрит любая война: глазами того ребеночка!

После этого он встал, развернулся к иконам, прочитал благодарственную молитву, и все участники собрания молча разошлись. В абсолютной тишине. Ад присутствовал в воздухе, в каждом звуке. Всем хотелось скорее выйти на улицу. Это было поистине страшно. Сложно передать ту атмосферу.

* * *

Отец Олег пришел к архимандриту на следующее утро. После литургии и причастия, уже все для себя решив. Нужно было получить лишь благословение.

Рассказав о помысле взять тайно отпуск и отправиться на передовую, отец Олег попросил архимандрита посоветовать, как ему подготовиться, что нужно взять с собой, как одеться?

— А ты особо не думай. Господь поможет. Только попроси, чтобы тебе дня за три показали, как первую помощь оказывать. Да аптечку собрали побольше. И еще одно — ты в цепь наперсного креста просунь крепкий стальной прут, неизвестно в каких условиях окажешься, а крест нельзя потерять. И поезжай. Дам тебе координаты. Сослуживец у меня один есть, генерал. Отправляйся к нему. От меня поклон и благословение передашь. Он тебя и пристроит там. А дальше ты сам разберешься. Главное — будь внимателен и осторожен, но при этом ничего не бойся! Бог боязливых не любит! Такие быстро погибают. Иди, я благословляю! С Богом, мой родной!

Архимандрит тепло и искренне улыбнулся, словно на его глазах родился ребенок, и вослед перекрестил батюшку.

* * *

Отец Олег — из поздних священников. Высокий и статный, всю свою жизнь отдал служению в краевом музее. Восстановил заповедник, воскресил деревушку, в которую быстро вернулись люди, построил школу и садик. Со временем начал восстанавливать старинные храмы. Однажды пришел он к архимандриту и попросил благословения передать храмы из ведения музея-заповедника в Церковь да священника подобрать. Тогда архимандрит Дионисий рассмеялся и сказал, чтобы будущий отец Олег, а тогда еще просто Олег Владимирович, ничего не придумывал — священник тут уже стоит. Еще сказал, что надо идти учиться, а пока есть время и силы, готовиться в диаконы.

Так и развернулась жизнь отца Олега.

Но того, что предстояло ему впереди, не знал никто!

* * *