Мы с Мишкой и все тайны СССР (сборник)

Между Карпом Савельевичем и артистами вышла другая киноработница, помоложе, в белой кофточке, с деревянной хлопушкой вроде шлагбаума и объявила название фильма, сцену "Лестница" и дубль один, то есть первую попытку эту сцену снять. Киноработница щёлкнула хлопушкой, а хлопушка была приделана к чёрной дощечке вроде классной, но совсем маленькой, будто для кукол. На доске было написано "Лестница-1". Когда снимают кино, многое не получается с первого или даже с десятого раза. А ещё несколько дублей снимают на случай, если плёнка окажется бракованной или режиссёр сам не знает, как ему больше понравится. Поэтому, чтобы не запутаться при монтаже, в начале каждого кусочка снимают чёрную доску с названием сцены и номером дубля.

Карп Савельевич скомандовал:

- Внимание! Мотор!

Это значит, заработал мотор в кинокамере, и начала расходоваться ценная для государства цветная киноплёнка.

Тут оказалось, что на съёмочной площадке что-то не клеится. Сначала мы жмурились от света жарких прожекторов, без которых, оказывается, нельзя снимать кино. Режиссёр то и дело покрикивал на нас, кричал в воронку: "Опять скукожились!" - и, совсем как шофёр, часто повторял: "Ёлки-палки!" Понятно, что он злился, ведь каждый раз, когда мы или другие артисты ошибались, приходилось работать заново: киноработница объявляла дубль два или там четыре, а Карп Савельевич давал опять команду запустить мотор, совсем как морской капитан. Мишка даже пошутил, что режиссёру лучше говорить: "Полный вперёд!" и "Стоп машина!"

Мы с Мишкой быстро привыкли к ругани Карпа Савельевича, да и ругался он ведь не на школьников, а на киноработников, которые без этого сами вели бы себя, как несознательные рабочие с карикатур. А мы с Мишкой уже считали себя киноработниками и немножко гордились, что трудимся сознательно, с полной отдачей, и нам от режиссёра достаётся меньше других. Мишка потихоньку мне сказал, что быть режиссёром, оказывается, потруднее, чем бригадиром. А я подумал, что чем интереснее и ответственнее работа у начальника, тем больше ему приходиться ругаться, и даже страшно, каково приходится министрам.

Мы научились не жмуриться, но потели, как будто бежали в пальто на вате, и Мишка не вовремя вытер потное лицо. Режиссёр выругался про какой-то батон и скомандовал, чтобы снимали следующий дубль, то есть всё сначала.

Однажды всё получилось, но у кинооператора в кинокамере порвалась киноплёнка, и Карп Савельевич ругнул какого-то кота - наверное, чёрного, который перешёл всем дорогу, пока мы с Мишкой ещё не появились на площадке.

Потом перегорела прожекторная лампа, и под рукой замены отчего-то не нашлось. Режиссёр сказал про какие-то пассатижи, и электрик побежал за пассатижами и лампой - наверное, в дальний чулан.

Он долго не возвращался, а когда вернулся и вкрутил, оказалось, что пропал артист Плевакин. Режиссёр вспомнил про какую-то дивизию и велел его искать поскорее.

Поскорее не получилось. Когда Плевакин вернулся и о чём-то поговорил с режиссёром, тот сказал: "Ёлки-палки, снимаем сцену у фонтана!"

Плевакин ушёл - видимо, он у режиссёра срочно отпросился. А все остальные пошли к фонтану, на другой конец павильона, и камеру туда покатили, но не тут-то было. Оказалось, что другой режиссёр тоже снимает сцену у фонтана, и у него ещё полгода назад было записано, что снимать её он будет девятого ноября.

Карп Савельевич тяжёло вздохнул и сказал:

- Нет, я не могу так работать!

Тут вдобавок подошёл знакомый нам киноработник Никандр Эдмондович и говорит:

- Карп Савельевич, львов не дают, Чувякинский простудился после творческого вечера, а Рудакера зарезали.

- Трамваем? - тревожно спросил Карп Савельевич.

- Нет, комиссия.

- А я уж испугался, что из-за хламиды с малахаем! - непонятно сказал режиссёр. Он хотел, должно быть, сделать вид, что успокоился, но снова стал похож на индюка, потому что от злости покраснел, как рак с бычьими глазами.

Вдобавок ещё какая-то киноработница закричала:

- Брынзу привезли! Кто заказывал брынзу?

И многие побежали за брынзой.

- Вот так и работаем! - сказал Карп Савельевич нам с Мишкой и артистке Зябловой.

Зяблова очень-очень попросила режиссёра не расстраиваться, это ему понравилось, и он говорит нам с Мишкой уже бодрым голосом:

- Готовьтесь к воскресенью. Будем снимать "Шествие апашей". - (Так он отчего-то называл "Шествие пажей"). - У вас подходящие физиономии для первой шеренги. Постарайтесь не простудиться и не приходите с фонарём под глазом, как иные любимцы публики и заслуженные республики.

Артистка Жевако потупилась. Вряд ли она когда-нибудь приходила с фонарём под глазом, но, видимо, знала, о ком говорит Карп Савельевич.

Мы с Мишкой пообещали не простужаться и не хулиганить. А я спросил, что такое "закрытый фильм". Оказалось, что это фильм, который снимали-снимали, да и бросили, потому что работа не заладилась. Но не как сегодня - такое на киностудии через день.

Мишка говорит:

- А я-то думал, это фильм, который сняли, но решили никому не показывать, потому что плохо вышел.