Мы сделаны из звёзд

— Ну, Дэнни предложил мне поджечь его машину, Молли сказал нанять рабочих, чтобы снести пару стен у него в доме, Пит сказал, что пара его мексиканских знакомых могут продержать его связанным в подвале ровно столько, сколько понадобится доя обдумывания своего поведения, и когда я уже почти согласилась, Фиш-гуманист сказал, что можно сделать из его дома Диснейленд в стиле гетто. Чем мы с тобой и займемся. — сверкнула улыбкой она, кидая мне в руки другой баллончик краски.

Я не двигался пару секунд, рассматривая этикетку.

— Я слишком трезвый для этого дерьма, — вздохнул я, но все же открутил крышку и взбултыхал краску.

Ли закатила глаза, явно при себя обзывая меня девчонкой.

— Напомни, зачем я это делаю? — бессильно выдохнул я, когда моя рука нерешительно застыла перед стеной кирпичного дома.

Подруга улыбнулась и начала перечислять, загибая пальцы:

— Ну ты только подумай, Кайли, ты ведь завалил свои выпускные экзамены без права пересдачи. Ты наклюкался так, что выблевал девяносто процентов содержимого своего организма, твоя тетя изменила Богу, вступив в половые отношения с человеком, за которым она не замужем. У тебя вид, как у помирающего от какого-то проклятья неудачника, и ты зол, как черт, потому что не понимаешь, что происходит. Ну вот тебе холст зла, — она указала рукой на чистую стену передо мной. — Пусть он и отдувается за твое дерьмо.

— Точно, — кивнул я, снова решительно сотрясая баллончик.

Ли улыбалась в стену, иногда бросая взгляды на то, как я взбешенно вывожу резкими линиями некультурные слова, иногда ударяя по стене кончиком баллончика.

Так мы разрисовали различными надписями и рисунками почти все левое крыло дома мистера Ернандеса.

Я понял, что немного вышел из себя, когда краска в моей банке уже совсем закончилась, и я, рыкнув, с силой кинул ее в стену. Звук получился громче, чем я ожидал, но Ли все же рассмеялась, сгибаясь надвое. А затем сразу же резко разогнулась, услышав в доме посторонние звуки. Она затихла и начала озираться по сторонам. Ее глаза широко распахнулись, когда входная дверь начала открываться, а сквозь щель начал пробиваться желтый свет от люстры в доме.

«Ну твою мать!» — одними губами проговорила подруга, устало прикрыв глаза.

Времени придумывать гениальный план не было. Я двинулся к Ли, и потащил ее к темному углу крыльца под лестницей, где нас не будет видно. Мы пригнулись и тесно прижались друг к другу, тихо наблюдая, как мистер Ернандес в домашнем халате нараспашку выбежал на крыльцо. Его халат развивался, как мантия у супергероя, концы густых черных усов так и подскакивали на каждом шагу, а в руках у него был хренов дробовик.

Ли рядом бессильно возвела очи к небу, параллельно сильно влепив ладонью себе по лбу. А мистер Ернандес тем временем бегал по своему двору в поисках...ну вообще-то в поисках нас и кричал на всю округу по-испански. Ли навряд ли что-то понимала, но я, сидя в укрытии, ловил каждое слово. И мистер Ернандес вовсе не звал на помощь. Он кричал какому-то Росарио, что не вернет деньги «тому ублюдочному куску дерьма». Наш учитель еще долго распинался, пока наконец не вернулся обратно на крыльцо.

Дрожащие от холода и страха, мы с Ли к тому времени уже успели прикинуть свой потенциальный срок в тюрьме, количество татуировок, которые там набьем, придумали друг другу позывные и план собственных похорон.

После сильной вспышки ярости от увиденных расписных стен своего дома мистер Ернандес обошел свой задний двор по периметру и, ничего не обнаружив, почти исчез за входной дверью. Мы были так близко к спасению. Как вдруг позади нас раздался сильный треск.

Ли тихо выругалась и обернулась. Незамеченное нами окно в стеклянной раме, прислоненное к основанию лестницы, упало и разбилось на кучу ошметков.

До того, как мистер Ернандес сунулся проверять, сколько черепов ему нужно снести своим дробовиком, я схватил Ли за руку и потащил подальше от нашего чокнутого на голову учителя испанского.

Побросав в сугробы баллончики с краской, мы помчались как угорелые. Нам вслед доносились настоящие выстрелы, ведь пули у Ернандеса были нихрена не холостые. Сердце у меня подпрыгивало каждый раз, когда очередной залп оглашал округу.

Навряд ли, конечно, он успел разглядеть наши лица или даже фигуры — мы бежали быстро, изворотливо, то и дело нагибаясь, чтобы не подхватить затылком пулю. Издалека уже начала греметь полицейская сирена, которая подняла на уши почти весь жилой квартал прямо посреди ночи. Во всех домах поврубался свет, людям так и не терпелось посмотреть на жизнь, которая в кои-то веки происходила на улицах в этой части города.